Novacross |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Novacross » теория струн // альтернатива » И грянул гром
★ ★ ★ И грянул гром ★ ★ ★
Ингрид Стурлусон (Эддард Старк) и профессор Абронзиус (Рейстлин Маджере) ★★ // ★★ Польша ★★ // ★★ конец 2040х - начало 2050-х
★★★★★
Ингрид Стурлусон, младший представитель главной вампирской семьи Исландии, путешествуя по Европе, встречает удивительного вампира-профессора. Вместе им придется встретить начало третьей мировой войны, и понять, что же делать дальше.
[nick]Ingrid Sturluson[/nick][status]девочка с севера[/status][icon]http://sd.uploads.ru/gp0dj.jpg[/icon]
[nick]Ingrid Sturluson[/nick][status]девочка с севера[/status][icon]http://sd.uploads.ru/gp0dj.jpg[/icon]Странно это - жить год за годом, десятилетие за десятилетием одинаковой, и... не утратить к этому интерес. Те, кого Ингрид называла теперь отцом, матерью и старшим братом, находили его в удовольствиях - хорошая охота, хорошая пьянка и хорошая драка интересовали их точно так же, как их предков (да не таких уж и далеких предков) - викингов. Тот, кто стал ей братом средним - в политике, интригах, скрытой власти и знании. Тот, кто должен был стать мужем, любил путешествия и опять же знания, только другого рода.
А Ингрид... ей было интересно все и одновременно, так, чтобы до фанатизма, до увлеченности, - ничего.
Она не должна была становиться вампиром. Не создана для этого она была - слишком мало хищности, слишком двадцатого века нрав, принципы, психология, что ли. Ну какой там "ужас ночи", ну правда...
Но стала. И смирилась. И точно так же, как жила бы смертной жизнью, жила своей нынешней. Ну и путешествовала вот - иногда с Альфредом, а порой и отдельно, сама по себе.
Гроза, нависшая над миром, не трогала и не пугала ее, отдаленные раскаты грома воспринимались как нечто неизбежное, на что и не стоит обращать внимания - все равно оно есть, и этого не избежать, так зачем напрягаться заранее? Ее родители - те, из прежней, уже почти забытой и туманно-далекой жизни, - пережили мировую войну, и где-то в глубине памяти Стурлусон знала, что бойся-не бойся, а если уж случится...
И тревожное предвоенное время совершенно не уменьшило ее желание отправиться в запланированную поездку по Восточной Европе. Не официальный визит, о нет, да и не было у Стурлусонов завязок на славянские страны, Скандинавия вообще существовала обособленно, просто поездка. Не афишируя своей сущности. Притворяясь туристкой. А что ночью любит путешествовать - так никаких проблем, мало ли у кого какие странности. Машин на дорогах меньше, ага.
Москва и Минск, Киев и Кишинев, и наконец - Польша, откуда она собиралась отправиться уже домой. В Варшаве надо было посмотреть многое, и в том числе интересовала ее библиотека Варшавского же университета - историческое, говорят, здание. Красивое, говорят. Про архив она и слышать не слышала, конечно.
И вот подошла она, значит, к этому самому историческому зданию.
И почувствовала.
Нет, не восхищение перед действительно красивым местом. И не голод - так-то недавно попила. И...
Она почувствовала такого же. И замерла настороженно, принюхиваясь и прислушиваясь к ощущениям. Может, надо было бы уйти - ведь не на своей территории, но...
Природное любопытство и отсутствие страха от непуганности и общего оптимизма - страшная смесь, знаете ли.
"Это он, что ли?" - она с удивлением воззрилась на седого дядьку в непримечательной одежде, который шел себе не торопясь, точнее, выходил из дверей... Ну нет, не могло такого быть! Но от него не пахло смертным - зато пахло, может, не как от отца и братьев, но силой и могуществом, скрытыми, не напоказ - да.
А дальнейшее... Вспоминая потом себя этих лет, Ингрид сама удивленно думала, как выжила тогда. Потому что улыбаясь - не во все клыки, не показывая их, - она направилась к нему навстречу.
- Доброго вечера. Мистер, Вы сотрудник этой библиотеки? А не подскажете, что тут стоит посмотреть? Я туристка из далекой страны и очень интересуюсь историей.
И только когда случайная парочка на улице миновала их, добавила. Тихонько.
- Простите, что я так нагло. Вы не торопитесь? Если честно... я действительно издалека, и мне очень интересно, как такие как я, живут в других местах. Но и про библиотеку мне тоже очень интересно. Если я Вас отвлекаю, то простите, я сразу уйду.
Ну как, как она выжила-то вообще, правда?
послевоеннаяВсе это свалилось ей на голову совершенно неожиданно. Если бы вампир мог сказать "жизнь меня к этому не готовила", и это не звучало бы так до глупости иронично, именно это бы она и сказала.
"Лейф напал на графа Корсиканского и был убит. А поскольку отец и второй брат приняли окончательную смерть еще раньше, то так уж получилось, что теперь глава дома и годья Исландии ты, Ингрид Стурлусон" - да каждое слово в этой фразе невероятный, невозможный бред. Которого просто не может быть. Потому что не может быть никогда! Брат не мог. Ему незачем, совсем. А она? Она не умеет. Не сможет. Не справится! Она же никогда этим не занималась!
...справится.
Гордо задрав нос, с одной стороны, и не стесняясь советоваться, въедаться в детали и вгрызаться в каждую мелочь, с другой, - принимает дела. Прав был тот, кого она звала братом, который в свое время буквально заставил, почти клыками, ее получить в дополнение к своему основному, - программирование, - управленческое, а после и экономическое образование, который так же, где-то едва не под угрозой клыков, вводил ее в курс дел семьи, несмотря на ее "зачем мне, ведь никогда не пригодится". Как же прав!..
Ночь за ночью лично проводит ревизию во всем, чем владеет, где-то словом, а где-то и делом доказывая, что это она хозяйка теперь, и не номинальная, а на самом деле.
До полудня раз за разом засиживается, пытаясь решить, что же дальше. Уравнение со слишком большим количеством неизвестных. Что делать с корсиканцем? Что делать с международными отношениями? Что делать... вообще? И снова и снова перечитывает документы брата, - бесценный подарок. Без них бы не справилась.
...когда-то давно, когда только начался глобальный передел власти между вампирами и людьми, Стурлусоны, как и многие, вышли из многовековой тени; а в шестидесятые годы двадцать первого века ввязались в долгую, почти на двадцать лет, кровопролитную войну - за важнейший ресурс, за нефтяной шельф Норвежского моря. Эта война стоила им главы семьи с женой и старшего брата, - но был еще младший, Лейф. Прирожденный политик и стратег, хитрый, беспринципный и совершенно не стыдящийся ничего, когда дело касалось интересов, теперь уже его, Исландии. Та еще ночная тварь.
Дома он был другим, но об этом Ингрид сейчас не думает. Не хочет просто думать. Или не может.
Еще есть алюминиевые заводы, две штуки. И добыча-переработка рыбы, - последняя сфера долго оставалась в руках смертных за ненадобностью, но когда появились человеческие фермы, дешевый продукт неожиданно стал цениться.
И все это, все экономические тонкости, все до последней циферки, сведено в идеально аккуратном файле. Он всегда был идеально аккуратен во всем.
"И не мог, просто не мог вот так глупо напасть на корсиканца", - а если бы и напал... впрочем, Ингрид надо думать правда не о том. О том, что сейчас норвежцы и шведы поднимут головы и навострят клыки, что сама Исландия никому, может, и не нужна со своей рыбой, но она не вправе потерять завоеванное и укрепленное братом. Своего супруга она ценит и он умен, но он - не годи Исландии. Все вопросы решать ей.
И еще она не вправе оставить без внимания действия Корсиканского Графа. Не сразу. Не сейчас. Но она умеет ждать.
"Нам нужен союз"."Ты не можешь всю вечность провести так, как хочешь", - сухо выговаривал ей брат еще при прежнем главе семьи.
"Но вас трое, а я кто?" - обращенная женой главы семьи просто "потому что захотелось", да, и принятая под фамилией Стурлусон, не неся в себе ни капли яда с клыков настоящих Стурлусонов, к ней всегда было смешанное отношение. Она действительно была предоставлена себе самой. Была... бы. Если бы не Лейф.
"Никто не знает, как все обернется. Хватит ныть. Ты должна".
И так из раза в раз."Нужен ли нам этот союз с Корсикой?" - что ж, он сам дал ей право голоса и заставлял высказывать свое мнение по всем вопросам, подкреплять его и обосновывать. У нее не право, а обязанность была, ставить все под сомнение.
"Нужен. И сегодня ты не отсвечивай. Представься, встреть его по высшему разряду и уйди в сторону".
"Потому что..."
"Потому что тебя не знают, - такая жесткость в голосе Лейфа по отношению к ней звучала редко. - Ты наш козырь в рукаве, Ингрид", - да, брат знал, что затеял сложный и опасный союз. Но он был твердо убежден в его необходимости... для блага Исландии. Он всегда хотел больше, чем имел.
"По высшему разряду..." - улыбалась тогда Ингрид. Да она побывала почти во всем мире, разве могла их резиденция называться "высшим разрядом"?! Стурлусоны хранят традиции предков, это называется так, и живут в приземистом, хоть и просторном и надежном (под землей куда больше, чем над землей) строении из серого исландского камня. Внутри тоже все очень сухо и лаконично, - со времен одиннадцатого века, когда первый Стурлусон обосновался на этой земле, напившись крови викингов, в доме появились только технологические новинки, современная мебель, конечно... но так и не поменялся вкус и настроение.
А корсиканец ей тогда вроде и понравился. Необычный, загадочный и таинственный."Нужен ли этот союз?" - теперь спросить некого. Теперь - сама.
"Да".
- Альфред, - только с ним Ингрид может оставаться той, что была до всех этих событий. Она присаживается рядом с ним, обнимает за плечи. - Присмотри за всем, пожалуйста. Я поеду... на Корсику, - и добавляет, почти тоном брата, чего и сама не замечает, глядя в стену. - Нам нужен этот союз. По крайней мере, сейчас.
Он не знает, что под паролем у нее в компьютере полностью оформлена передача всех документов на него, в случае, если она "нападет на Корсиканского графа". Незачем ему это знать.
Лейф сделал так же.
Он спорит. Говорит, что нельзя, опасно и рискованно. Что по крайней мере, он поедет с ней. Да как бы она была рада!
Опасно и рискованно - оставлять Исландию без хозяина.
- Пойми... Здесь нельзя все оставить так. Кто-то должен за всем следить, - разговор делает еще несколько кругов по тому же маршруту и наконец заканчивается на том, как и нужно.На Корсике кипит жизнь. Здесь жарко даже ночью, здесь красивый и процветающий, могущественный город, которого не коснулась война, здесь в каждом здании, в каждой площади видна сильная рука правителя. Когда-то Ингрид восхищалась бы таким, и думала бы, что это... красиво, впечатляюще и мощно. А теперь, да, это все впечатляюще и мощно, но на самом деле ей просто хочется домой.
совсем мелкая, 2019 год, 62 годаНовости Ингрид услышала, можно сказать, ранним утром, когда вернулась домой - некий вампир-путешественник остановился у них на день. Вот надо же! Все пропустила. А это было... событие. Не то, чтобы Стурлусоны сторонились других - норвежский и шведский дома порой наносили им визиты, но все это было по заранее разосланным приглашениям, крайне официально и даже торжественно. Хотя отец "семейства", Олаф Стурлусон, этой торжественности особо не признавал, предпочитая простые посиделки с бокалом крови с чем-то покрепче, но... положение, что называется, обязывало. В любом случае, вот так просто, что называется, спонтанно к ним никто никогда не приходил. Ну, не считая заблудившихся в ледниках туристов, которые, разумеется, "падали в трещины", "пропадали без вести" и все такое. Но и то редко!
А тут, знаете ли, целый незнакомый вампир с континента!
Ей тогда не нужно было думать об осторожности - хватало других, старших, кто брал на себя эту ответственность. А она, на самом деле, существовала в свое удовольствие. Писала на разных языках программы, путешествовала аккуратно ночами - благо, на севере ночи полгода долгие, охотилась, когда было желание... отмахивалась с переменным успехом от брата, который пытался внушить ей, что надо не ерундой заниматься, а думать о будущем. И в общем-то всегда была рада чему-нибудь новенькому, потому что жизнь (и не-жизнь) здесь во льдах была так-то довольно размеренной и однообразной.
И вот тут целый незнакомый вампир с континента! Путешественник!
- Гость, точно. Развлечешь его завтра, а? - это прозвучало с явным намеком "а то ты все равно ерундой страдаешь, а мне вот делать больше нечего, как со всякими бродягами время проводить, а уезжать прям следующей ночью он вроде не собирается".
- Конечно!
Да она бы хоть сию минуту пошла развлекать! Но зимнее солнце как раз решило показаться часа на четыре, а он наверняка устал с дороги, и надо было запастись терпением. Ингрид думала, что не уснет вообще, но вампирские инстинкты штука сильная... проснулась она только на закате. С ощущением, что произошло что-то интересное. Да, за шесть десятков лет она совершенно не утратила этого своего "живого" (как бы странно ни звучало) любопытства и интереса.
Что-то назревало. Он чувствовал это кончиками пальцев. Как крохотные разряды электричества, пляшущие в атмосфере. Тревожный гул неприятным покалыванием засел в затылке. Что-то явно назревало, и все инстинкты вопили о том, что это «что-то» окажется нерадостным. Профессор Абронзиус за время своей немертвой жизни привык доверять этой вампирской интуиции.
Ничего сверхъестественного в этом предчувствии беды, конечно же, не было. Всего лишь реакция особо восприимчивого вампирского организма, усиленные чувства были способны уловить больше информации из окружающей среды и быстрее ее обработать. То, что для простого смертного казалось проявлением «ясновидения» на проверку оказывалось всего лишь проявлением сверхчеловеческих восприятия и реакции.
Тем более неразумно было бы не обращать на это ощущение должного внимания. Профессор же больше всего осуждал неразумность.
Слухи о кровососах ходили всегда. Ничего нового в этом не было. Абронзиус всегда с любопытством и снисходительностью следил за появлением подобных пересудов, будь то во всемирной сети «Интернет», или же даже в художественных произведениях. Прошлый век был богат на новомодный вампирский фольклор. От «Интервью с вампиром» до «Сумерек». Профессор Абронзиус прочитал всё, даже подростковые девичьи грезы о прекрасных и смертоносных кровопийцах. Прав был Эйнштейн: только Вселенная и человеческая глупость не имеют конца и края.
Однако в последнее время пересуды стали иными… Не извечные романтические бредни, и не шизофренические страшилки, в которых временами даже находилось зерно истины, а нечто значительно более тревожное… Сначала профессор не придавал всем этим теориям заговора никакого значения. Паранойя свойственна человечеству с самой зари его возникновения. Разум в принципе является очень деликатным и хрупким механизмом. Любой сбой грозит последствием… Так что ничего удивительного в том, что люди видели заговоры правительства на каждом углу.
И всё же в последнее время Абронзиус читал подобные посты в анонимных чатах с нарастающим ощущением тревоги. Интуитивной тревогой. Причина этой своей реакции он пока не мог вычислить. И это тоже тревожило…
Здание библиотеки он в эту ночь покинул рано. Древние книги не давали необходимых ему ответов. Следовало перенести фокус его исследовательской деятельности в виртуальное пространство. Найти кого-нибудь из этих анонимных умников, чьи слова по неизвестной пока еще причине заставляли волосы у него на затылке вставать дыбом. Или всё же сразу же отправиться проверить их слова?
Погруженный в свои мысли, профессор Абронзиус закрыл за собой двери библиотеки и замер, почуяв чье-то присутствие. Шумно втянув носом воздух, он ощутил ароматы ранней ночи, солоноватый аромат двух смертных чуть дальше по улице и легкий дух смерти… Вампир. Один. Точнее, одна. Но чутье не послало сигнала об опасности.
Краем глаза он заметил приближающуюся к нему светловолосую девушку, от которой еле заметно пахло смертью. Столь странный контраст в ее образе – светлая, улыбчивая и будто бы полная жизни, живой она не была. Легкая походка, за которой будто бы скрывается беззаботность юности… Но стоило чуть сосредоточиться, как под этой напускной легкостью, проявлялись долгие мертвые годы… «Любопытно». Он обернулся к ней, встречаясь лицом к лицу с казавшейся молоденькой туристкой вампиршей. Она улыбалась, не показывая клыков, но улыбка касалась даже глаз. «Чистое дитя». На такую улыбку невозможно было не ответить.
– Добрый вечер, панна! – Старческое морщинистое лицо растянулось в дружелюбной улыбке, под пышными седыми усами сверкнули белоснежные зубы. И клыки. Прятать их он никогда не умел. Да и усы обычно отлично отвлекали внимания. Абронзиус по старой памяти поднял руку к голове, чтобы почтительно приподнять головной убор. Но в эту ночь на нем не было шляпы, так что рука бессмысленно коснулась лохматых седин и вновь опустилась. – Сожалею, но я не работник библиотеки, хоть и провожу в ее стенах непростительно много времени. Мое имя профессор Абронзиус! К вашим услугам. И откуда же вы прибыли к нам, если позволите поинтересоваться?
Он проводил парочку смертных внимательным взглядом. Аромат свежей, разгоряченный вечерней прогулкой, крови на краткий миг окутал их аппетитным облаком, от которого слегка вскружило голову. Надо было бы подкрепиться. Опять он, увлеченный поисками фактов и проверкой гипотез, позабыл о еде. Но профессор не любил питаться в обществе других, так что усилием воли загнав просыпающийся голод обратно в глубины сознания, он вернул всё свое внимание девушке.
– Не сочтите за грубость, панна, но вы всегда так непосредственны со случайными чужаками? – Абронзиус внимательно вглядывался в светлые глаза туристки. До чего же странно было видеть такую… наивность в бессмертной. Такую неиспорченность. Или это тоже некая игра? Те, что живут целую вечность, развлекают себя, как могут. Актерство и притворство, игра на публику, обман ради обмана… Тяжело праздному уму в бессмертном теле. Профессор не мог сказать, насколько эта девушка была искренна. Но интуиция всё еще молчала. По крайней мере, касательно ее. – Вы не опасаетесь наткнуться на недружественно настроенного соплеменника?
За спиной всё еще возвышалось старое здание университетской библиотеки. Вековые залежи мудрости и шедевров человеческой мысли. Конечно, да, устроить экскурсию барышне было бы даже в чем-то приятно. Ее по-детски открытое лицо, казалось, было так и создано для выражения восторга и заинтересованности. Наверняка, она оказалась бы очень благодарной слушательницей. А профессору Абронзиусу порой так не хватало восторженных и заинтересованных слушателей.
– Ничуть не отвлекаете, панна, – вновь улыбнулся он, решив на время отложить поиски ответов на мучившие его последнее время вопросы. – Если вы интересуетесь историей, то Варшава предоставит вам прекрасные возможности ознакомиться с множеством исторических фактов! Следы истории здесь буквально на каждом углу. Ведь этот город отличается не только памятниками архитектуры… – Он с легким восхищением перевел взгляд на здание библиотеки, коснувшись кончиками пальцев стены. – Эх, если бы эти камни могли говорить! Но, что самое интересно: многие на самом деле могут рассказать свою историю! – Он вернул загоревшийся взгляд обратно на блондинку. – Если только научиться понимать их язык! А уж те литературные шедевры, что хранятся в недрах этого здания! На их изучение не хватит и сотни лет! Уж поверьте мне, я знаю! Я их изучаю уже больше пятидесяти лет и всё еще не углубился в самые дальние отделы хранилища! Если хотите, я могу провести вам экскурсию!
Как же он соскучился по аудитории! Воодушевившись, он был сейчас готов провести экскурсию хоть по архивам библиотеки, хоть по историческим местам Варшавы, хоть по Луне! Даже скребущее в затылок чувство неясной тревоги на время затихло и притупилось.
[icon]https://funkyimg.com/i/2WKdY.png[/icon][nick]Professor Abronsius[/nick][status]старый пень[/status][sign]
– Sind wir hier sicher?
– Todsicher.[/sign][lz]<div class="lz"> <div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="ссылка на анкету" class="link1";><b>профессор Абронзиус <sup>197</sup> <br>tanz der vampire</a></b><br><br> вампир, ученый, чудак и старик;<br>верен истине, фактам и собственному гению;<br>душой и телом предан науке и прогрессу, влюблен в идеал торжества разума над невежеством и в бесценные залежи вековой мудрости – книги.<br><br></div><br></div>[/lz]
[nick]Ingrid Sturluson[/nick][status]девочка с севера[/status][icon]http://sd.uploads.ru/gp0dj.jpg[/icon]Это позже Ингрид будет удивляться, как выжила с таким отношением к окружающим, а пока она, собственно... восприняла как должное то, насколько дружелюбно ей ответил случайно встреченный вампир. Ну порадовалась, конечно, но не то, чтобы подумала, что это что-то невероятное. А он так широко улыбнулся, показывая клыки, и как-то очень мило коснулся рукой своих седых взлохмаченных волос.
— А меня зовут Ингрид. Просто Ингрид.
"Ничего себе, целый профессор! Как же ему это удалось? Наверное, еще до обращения?"
— И я из Скандинавии. Из Исландии, точнее говоря, — далеко, да. Для абсолютного большинства, даже людей, когда она и сама была еще человеком, даже в двадцатом веке, Исландия — это находилось где-то на краю света, и дальше только северный полюс. Не так уж, впрочем, они и ошибались.
Проходящая мимо парочка пахла действительно вкусно, и Ингрид, поймав долгий взгляд собеседника, тоже взглянула им вслед, непроизвольно облизываясь. Но она была сыта, а охотиться просто ради охоты — ну зачем, в самом деле!
— Да, собственно, нет, — улыбнулась она в ответ профессору, теперь уже не пряча клыков. — Стоит ли? Мы ни с кем не враждуем, питаться проще и вкуснее людьми, и мое положение в обществе не таково, чтобы кому-то потребовалось на меня покушаться. А мне и правда все это интересно, так что если я в самом деле не трачу Вашего времени...
Оказывается, не тратила. Больше того, этот новый знакомый, кажется, и сам с удовольствием готов был с ней поговорить. И все показать. И провести экскурсию! И он изучал книги, "литературные шедевры", как он выразился — вот это было очень необычное хобби для вампира. Классное! И... нравился он ей все больше и больше. Вот не зря же приехала в Польшу! Надо же было, чтобы так повезло, не просто с кем-то случайным познакомиться, а с ученым. Ингрид, на самом деле, очень любила, когда кто-то был по-настоящему увлечен чем-нибудь, горящие глаза того, с кем она общалась, восхищали ее, как и искренняя страсть к какому-нибудь делу. Потому что не было ничего хуже в вечном существовании, чем вечная скука. Вот просто не было.
— Конечно, я хочу экскурсию, — Ингрид подумала, не взять ли даже нового знакомого под руку, но это все-таки было совсем уж нарушением этикета. - Спасибо большое! Я все-таки правда надеюсь, что не отвлекаю Вас ни от чего важного. И... мне все интересно, и книги, и камни с их историями, все вообще, — она рассмеялась негромко. — Наверное, Вам кажется странно. Но я здесь впервые, вообще путешествовать мне уже доводилось, но именно в Польше в первый раз. К тому же, обычно наше существование настолько тихое и спокойное, что в поездках хочется всего и сразу.
Тем временем пошел мелкий, моросящий дождь. Улица, и так довольно безлюдная в это время суток, совсем опустела.
— Хорошая ведь погода, чтобы не отвлекаться, — вот бродить в толпах смертных она не очень любила. Пусть и не хочется есть, а это все равно, как при жизни ходить среди блюд с любимой едой — сложно не соблазниться. А так можно было гулять и спокойно беседовать. И все рассматривать. Идеально.
А еще ей было очень интересно узнать не только о Варшаве, но и хотя бы немного о самом профессоре. В самом деле, таких вампиров можно было только раз в жизни встретить. Ученый... во всяком случае, никогда раньше Стурлусон о таких не слышала. Тем более, не встречала.
— А Вы ведь занимаетесь филологией, да? Или Вы историк? Я еще до обращения окончила университет Рейкьявика, это у нас второй по величине вуз, я программист. Но дальше диплома не пошла, да меня и никто в аспирантуру не звал, — развела она руками, одновременно вертя головой то туда, то сюда и стараясь рассмотреть все и сразу. — Сейчас стараюсь не забрасывать, слежу за последними тенденциями, практикой тоже понемножку занимаюсь, но до глубоких академических знаний мне далеко. У Вас наверняка история намного интереснее. Вы ведь получили звание еще до обращения, или...?
Нет, Ингрид не болтала без пауз. Она вполне давала время и ему что-то сказать, и останавливалась, чтобы разглядеть особо интересное здание. Но при этом в промежутках продолжала интересоваться.
— А Вы бывали у нас? Вообще... наверное, очень удобно быть ученым, будучи... не человеком? Можно не переживать, что охватите только малую часть событий. На мой взгляд, в нашем существовании довольно минусов, но и плюсов хватает.
«Просто Ингрид» оказалась именно такой, какой и казалась – милейшее, непосредственное дитя, восхищенными глазами взиравшее на окружавшие её чудеса. А чудес этих было полно на каждом шагу! Как прекрасно было видеть такое незамутненное любопытство! «Именно то, что необходимо каждому талантливому ученому: сохранить в себе этого ребёнка и способность удивляться миру». Для того чтобы познать мир в полной мере необходимо было оставаться по-детски открытым. Альфред обладал этим даром, делающим ученого потенциально великим и в то же время весьма… незащищенным. «Быть может, именно это его и погубило. Открытость, граничащая с наивностью».
Улыбка Ингрид горела ярче уличных фонарей в польской ночи.
Профессор Абронзиус с легкой грустью улыбнулся в ответ, припоминая, что именно таким ребенком ему давным-давно – целую вечность тому назад – виделась и юная Сара Шагал… Но в то время он слишком часто ошибался в своих оценках. Чем дольше ходишь по этой земле, тем больше всего начинает напоминать о событиях прошлого. Особенно, если память уже перестает подводить так, как ей случалось в последние годы его смертной жизни.
– Скандинавия? Исландия? – профессор радостно вскинул руками. Юношеский восторг был заразительным. Он и сам ощущал себя внезапно на несколько столетий моложе. – Страна гейзеров и северного сияния! Ни разу не бывал! Но всегда хотел бы посетить те края. Уж больно любопытная природа у вас, да и довольно замкнутое общество… Очень интересно было понаблюдать! Однако, до сих пор я так ни разу и не выбрался к вам. Знаете, мне было весьма любопытно послушать, как в вашем замкнутом социуме развивались вампиры...
Дождик начался внезапно. Первые крупные капли окропили мостовую и лохматую седую голову профессора. Холодом и щекоткой потекли по затылку и за шиворот. Подняв голову, Абронзиус посмотрел на затянувшееся хмурое небо. Вампирское зрение позволяло легко разобрать в ночном небе очертания грозовых туч – темное на темном. Смертные, скорее бы отметили лишь отсутствие звезд на небе. Бессмертные же видели всё. Начинавшийся дождь пах свежестью. Вскоре вода прибьет к земле все городские запахи, разгонит выхлопные газы машин и прочие привычные ароматы цивилизации. Природа очищала мир. По капле. Вдалеке слышался приближавшийся гром, еще не уловимый для человеческого слуха. Будет гроза.
– Полагаю, погода намекает, что стоит начать знакомство с Варшавой всё же с библиотеки, – он вновь обернулся к Ингрид и доброжелательно улыбнулся. По бледному морщинистому лицу струился дождь. – Боюсь, осмотреть город до начала грозы мы уже не успеем. Разве что только задание университета. И поверьте мне, дорогая Ингрид, его история ничуть не менее захватывающая! А вот после грозы… – Он прислушался к далеким раскатам грома, прикидывая, насколько долгой обещало быть непогода. – Думаю, часа через два она уже закончится… Вы никогда не интересовались метеорологией? Зря! Это очень захватывающая материя! Вы знали, что в Варшаве даже в самый засушливый месяц выпадают осадки? Пойдемте, я покажу вам корпус медицинского факультета, который в 1862 году посетил император Александр II! Раньше это было здание медицинской академии…
Профессор увлек за собой девушку, не переставая рассказывать об образовании Варшавского университета, показывал по пути различные здания, древние стены и перестроенные неоднократно строения, замечая, где сохранилась еще старая кладка, а в где и в какой войне она уже оказалась потеряна. Он сверкал клыками, размахивал руками и не обращал внимания на усиливавшийся ливень. Ингрид была благодарной слушательницей и вдохновляла рассказывать дальше. Чувствуя себя вновь лектором, Абронзиус радостно водил ее по пустому ночному кампусу. Тихий шорох их шагов и шум дождя терялись на фоне его голоса.
– Филология? История? Ох, моя дорогая Ингрид, я занимался всем понемножку, – он неопределенно махнул рукой. – Программирование… Информационные технологии! До чего же мне нравится этот современный мир! Столько прогресса, столько простора для человеческой мысли! Вы знаете, я бы тоже хотел заняться вплотную компьютерными технологиями, но пока мне опять же не представлялось возможности… Мир так велик и в нем так многое требует изучения! Так легко распылить свое внимание, пытаясь охватить всё и в итоге не углубиться ни во что… Раньше, должен вам сказать, было проще... В мое время, когда я заканчивал университеты, наука была значительно уже и нагляднее. Я бы вас непременно позвал в аспирантуру! – искренне закивал он лохматой головой. С седых волос во все стороны летели близки дождевой воды. – Но, к сожалению, я уже давно отошел от преподавательской деятельности. Знаете, дорогая Ингрид, трудно находить учеников, будучи вампиром. Впрочем, и до моего обращения это было не так уж и просто… Толковые аспиранты на улицах не валяются. Обычно.
Дождь усилился. Поднявшийся резкий порыв ветра трепал полы пальто и волосы.
– Пойдемте в библиотеку, я покажу вам архив! – На волне энтузиазма профессор бесцеремонно и бездумно подхватил Ингрид под руку. – Вы не поверите, как раз на днях я наткнулся на оригинальный документ об учреждении Национального банка Исландии! 1885-го года! Я в то время был еще человеком! Представляете?
В здании университетской библиотеки пахло старой бумагой и пылью. Несмотря на усердную работу уборщиц, запах этот будто бы намертво впитался уже в сами стены.
– Ох, нет, моя история вполне обычна. Я был смертным в совершенно иной век, век значительно более медленный и… я бы даже сказал простой… Компьютеры! Программирование! Для вас, молодых, это в порядке вещей, а ведь я прожил почти семьдесят лет в совершенно аналоговом мире! Ах, но вот античные мыслители… – Он стянул с полки, мимо которой они как раз проходили, потрепанный старый томик в кожаном переплете. – Вот они, истинно бессмертные! Вы читали Цицерона?
За крохотным окном под самым потолком подвального помещения ослепительно сверкнула молния. Раскат грома послышался фактически одновременно.
– Гроза уже над нами, – подняв указательный палец, отметил Абронзиус. – Давайте я проведу вас по архиву! По Исландии, к сожалению, совсем мало информации. Но… Я думаю, вас это заинтересует! Есть масса интересных фольклорных источников о вампирах! Хотите взглянуть?
[icon]https://funkyimg.com/i/2WKdY.png[/icon][nick]Professor Abronsius[/nick][status]старый пень[/status][sign]
– Sind wir hier sicher?
– Todsicher.[/sign][lz]<div class="lz"> <div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="ссылка на анкету" class="link1";><b>профессор Абронзиус <sup>197</sup> <br>tanz der vampire</a></b><br><br> вампир, ученый, чудак и старик;<br>верен истине, фактам и собственному гению;<br>душой и телом предан науке и прогрессу, влюблен в идеал торжества разума над невежеством и в бесценные залежи вековой мудрости – книги.<br><br></div><br></div>[/lz]
Вот ради таких, именно таких встреч и стоило путешествовать! Ингрид знала, что вскоре они разойдутся, и едва ли когда-то еще увидятся с этим необычным польским вампиром, но эта ночь... как глупо, романтически звучало, хотя романтику она признавала только лишь с одним представителем бессмертного мира (да и любого мира вообще). Но эта ночь действительно останется у нее в памяти навсегда, и не было тут никакой речи о романтике. Здесь было нечто куда более глубокое и радостное, чем интрижка на одну ночь. Интересное общение. Оно стоило куда больше.
И пусть глупо. И пусть необдуманно. И пусть слишком смело!
Но ведь оно и правда того стоило!
— На самом деле, обыкновенно развивались, — ничем вампиры в Исландии особо не отличались от всех остальных кровососов, насколько понимала Ингрид. - Мы живем обособленно, но в целом все то же самое. Охотимся, сохраняем традиции по мере возможности, общаемся с ближайшими соседями. Ну правда, "ближайшие" для нас — это по местным меркам совсем не близко. Ну вот разве что, мы не летаем, зато отлично плаваем. Наверно, как сказать... влияние окружающей среды.
Варшавский университет и сам по себе был красивой штукой, а уж когда буквально про каждое здание находилось, что послушать... А слушателем она была, пожалуй, неплохим — внимательным, вопросы задавала по теме, реагировала активно, комментировала коротко, так, чтобы рассказчика не прерывать.
— Обычно не валяются. Простите, а что, бывало, что валялись? — рассмеялась негромко, представив, как профессор ходит и подбирает аспирантов с земли, отряхивает так, смотрит, толковый или нет. Одного кладет, следующего подбирает. А что, после какой-нибудь студенческой пирушки...
Национальный банк ее, если честно, интересовал немного меньше, чем все остальное, но почему бы, в самом деле, и нет. А вот то, что он "еще был человеком" в конце девятнадцатого века, да и все его упоминания века "более простого"... Так это же когда его обратили? Неужели ей довелось повстречаться с самым настоящим ученым прошлых веков? Ну то есть тех, что жили в веке двадцатом, Ингрид и сама более-менее знала, но вот такое... удивительно. То есть сама по себе дата рождения ее не удивляла — названный отец был и старше, да и все вокруг, вот Альфред, например, были обычно куда древнее нее, но к знаниям они обычно отношения не...
Так, стоп! Альфред.
Он упоминал, что был когда-то ассистентом профессора. И как же его звали? Он ведь называл даже и имя, но...
Нет, ну так не могло быть. Просто не могло такого быть!
Она даже вопросы перестала задавать, задумавшись вдруг. Нет, не мог быть мир, пусть и вампирский мир, настолько тесен. Но ведь...
"Что? Древние мыслители?"
— Ну, мне кажется, что мы все же побессмертнее их будем, — с бесцеремонностью все-таки далекого от науки вампира улыбнулась Ингрид. — Но конечно, и они остались в веках по-своему. Но нет, я не читала классической литературы.
Говоря все это, она хмурилась — видно было, что задумавшись о чем-то своем.
— Да, конечно, фольклорные источники — это тоже очень здорово... Профессор Абронзиус! Скажите. Я и сама не могу поверить, но ведь все может быть, нас ведь не так и много. У Вас никогда... Ну там, при жизни... Не было ассистента по имени Альфред? Это мой супруг.
В первые мгновения вой прячется за раскатами грома.
Но в этом вое нет ничего от грозы, да и вообще от природы — это ревет и воет техника, оповещая мир давно, со времен учений холодной войны, забытым сигналом.
Нарастает вой, крепнет, когда один за другим громкоговорители (музыка на общегородских гуляниях, ничего больше они не воспроизводили много-много лет) подхватывают его.
Смертные мирно спят в своих квартирах. Те, кто не спит, пожимают плечами и продолжают заниматься своими делами, досадливо выглянув на улицу. И лишь немногие, сориентировавшись...
Специальная техника подхватывает сирену, и чутье вампирское начинает улавливать что-то необычное. И даже часть простых людей смотрит в темное грозовое небо уже не с досадой, а с какой-то смутной тревогой.
Сигнал "Атом" звучит над Варшавой.[nick]Ingrid Sturluson[/nick][status]девочка с севера[/status][icon]http://sd.uploads.ru/gp0dj.jpg[/icon]
– Поразительно, дорогая Ингрид! Влияние окружающей среды! – Мимолетные слова девушки о жизни на севере заставляли глаза профессора сверкать ярче электрических ламп под потолком. То, что собеседница обронила как нечто само собой разумевшееся, для него звучало интригующе и чрезвычайно захватывающе.
Исландия! Страна льдов и вулканов! Страна контрастов и островов! Как же не терпелось подробнее расспросить «просто Ингрид» обо всех «обыкновенностях», с которыми развивались ее сородичи. То, что они не летали, а плавали, было же лишь самой верхушкой айсберга! В этом профессор Абронзиус не сомневался. Тому, кто погружен в свой «обыкновенный» был изо дня в день, сложно заметить его особенности и специфику, которая разительно отличает его от других. Но долгая беседа и вдумчивые вопросы могли бы пролить столько света на замкнутый мир исландских вампиров!
Однако профессор усилием воли заставил себя повременить с любопытными расспросами до окончания своей лекции, когда у него будет возможно зафиксировать ее рассказ и сфокусировать внимание лишь на этой теме.
– Панна, вы обязаны рассказать мне больше! Давайте после экскурсии по Варшаве? Я угощу вас… – Он задумался, оставались ли у него какие-либо запасы чего-либо, чем можно было бы порадовать гостей. «Должно было еще остаться вино еще из 2019-го года…» Но пили ли исландские вампиры вино? Сам он редко удосуживался пригубить что-либо, помимо крови. Просто не находил в этом смысла, если только не оказывался в чьем-либо обществе, где распитие напитков являлось элементом социального взаимодействия. – Чем пожелаете, тем и угощу! Мне чрезвычайно интересно узнать больше о вашей жизни в стране фьордов и гейзеров!
Древние книги, герметично запечатанные в прозрачную пленку, покоились стройными, но разномастными рядами на современных полках архива. Признаться, Абронзиусу не нравилось то ощущение гладкого пластика под пальцами, пробегавшими по книжным корешкам. Не чувствовался материал переплета, тепло кожи или ткани, пусть и потертой от времени, но такой будто бы живой. Защитная пленка превращала фолианты в стерильные, одинаковые на ощупь тома. Но все же способствовала их сохранности. «Зато теперь тут можно спокойно убивать любое количество вампиров, кровь книгам больше не страшна», хмыкнул про себя профессор, вспоминая давнюю ночь в этом самом архиве и совершенно другую встречу с вампиршами из дальних краев.
– Простите, что? – Звук знакомого имени заставил встрепенуться. Глаза метнулись от книг к симпатичному юному личику Ингрид. «Альфред? Супруг?» – Альфред? Супруг?
Профессор Абронзиус недоуменно моргнул, хмуры кустистые седые брови.
– Альфред женился? Зачем?
Мысль о том, что Альфред, тот самый неуклюжий юноша, которым он для профессора останется до конца времен, мог жениться, казалась абсурдной. Да еще и не на Саре? Если уж этот мальчик решился бы на столь нелепый поступок, он бы ведь выбрал именно ее. Нет так ли? Если только не… «Сара ведь жива?» Он чуть было не задал этот вопрос вслух, но всё же сдержался. Понимая, что спрашивать супругу о бывшей возлюбленной ее мужа – крайне некорректно.
– Да-да, конечно, я помню Альфреда… Мой последний ассистент. Очень перспективный мальчик, хоть и не без недостатков… Но вы уверены, что мы говорим об одном и том же юноше?
Гроза зловеще громыхала и озаряла ночь яркими вспышками электрических молний. Дождь колотил по крышам и асфальту. Вой сирены зарождался постепенно, почти органично вплетаясь в тревожную симфонию непогоды. Не сразу даже до вампирского сознания доходит полная противоестественность этого звука. Так воет не ветер и не стая волков, так воет техника и опасность. Нарастая и усиливаясь мерзкий звук просачивался с улицы в здания, сквозь щели в каменной кладке и решетки вентиляций. Тревога выла резко и мертвые сердца отзывались на этот звук тем же чувством.
Профессор по-звериному дернул головой, поворачиваясь на сигнал, что гремел уже отовсюду. Сам город будто бы завывал в панике.
Нехорошее предчувствие, что притихло за время общения с милейшей «просто Ингрид» вновь дало о себе знать, теперь с куда большей силой. Что-то уже не просто назревало, что-то уже было здесь! Буквально за порогом.
Абронзиус застал не мало войн. При жизни и после смерти. Он слышал сигналы воздушной тревоги двух мировых войн, он слышал сирены и войн поменьше. Но сейчас… Воздух пах иначе. Не грозой и не войной. По крайней мере, не той, к какой он привык. Пахло… катастрофой.
– Ингрид, в убежище! – Он кивнул в сторону подземных архивов, древних хранилищ под Варшавским университетом, уходивших вглубь и защищавших бесценные собрания библиотеки. Лет двадцать тому назад их переоборудовали, осовременили, сделав стерильно-чистыми, как и все в этот высокотехнологичный век. Но хранилище всё еще было одним из самых безопасных мест в городе. Особенно во время…
Разум отказывался верить. «Нет, они не могли… Люди не могли… Не после всех этих лет непрерывного прогресса!» Человеческая мысль развивалась вместе с техническим, научным прогрессом. Росло ведь общество! Будущее ведь было столь светлым! «Нет, они не могли…» Абронзиус недоверчиво покачал головой. Волосы на затылке вставали дыбом. Он узнавал этот звук. Сигнал атомной тревоги. «Но нет, они не могли…» После Хиросимы и Нагасаки, после всего, что показала история… Человечество не могло не научиться на собственных ошибках! Он отказывался верить в такое варварство! Такое безумие…
Но тело тем временем реагировало на тревогу с инстинктивной точностью – найти убежище. Времени было катастрофически мало. От звука тревоги до ядерного удара – лишь считанные минуты. Спастись могли единицы. Город был обречен. «Если это на самом деле правда. Но нет, они не могли же на самом деле…»
[icon]https://funkyimg.com/i/2WKdY.png[/icon][nick]Professor Abronsius[/nick][status]старый пень[/status][sign]
– Sind wir hier sicher?
– Todsicher.[/sign][lz]<div class="lz"> <div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="ссылка на анкету" class="link1";><b>профессор Абронзиус <sup>197</sup> <br>tanz der vampire</a></b><br><br> вампир, ученый, чудак и старик;<br>верен истине, фактам и собственному гению;<br>душой и телом предан науке и прогрессу, влюблен в идеал торжества разума над невежеством и в бесценные залежи вековой мудрости – книги.<br><br></div><br></div>[/lz]
[nick]Ingrid Sturluson[/nick][status]девочка с севера[/status][icon]http://sd.uploads.ru/gp0dj.jpg[/icon]— То есть в смысле, "зачем"? — Ингрид поморгала, пытаясь понять, "зачем" вообще можно жениться. Нет, ну разве что... Ну да, кто-то был вынужден придерживаться традиций, и даже без возможности оставить наследников, заключать браки по необходимости. По положению в обществе, из политических соображений. — А, я поняла Вас, наверное. Никаких государственных обязательств, мы просто любим друг друга.
Это так прозвучало, как будто они оба были всего лишь смертными юношей и девушкой. Но кто сказал, что вампир не имеет — права? возможности? — любить.
— Да, теперь точно уверена, именно так он и говорил о себе, "ассистент". Вот бы он, наверное, был рад встретиться с Вами! А приезжайте к нам, профессор. Или хотите, я вытащу его сюда к Вам в гости? Ему тоже нравится путешествовать, больше того, именно он меня к этому и приучил!
...Девушка, рожденная во второй половине двадцатого века, в Исландии, стране, которая никогда не воевала, не знала этого сигнала. Но его нарастающая тревожность, да и вообще, сам факт внезапно включившейся в ночном городе сирены, заставил ее нахмуриться и настороженно оглянуться по сторонам, прислушаться к собственным ощущениям.
Они не говорили ничего конкретного, но признаться честно — ей было жутковато, не по себе, да что там — ей было страшно, пожалуй. Особенно потому, как резко дернулся, повернувшись, ее новый знакомый. Бессмертие — бессмертием, а...
— Ингрид, в убежище!
Да, профессор Абронзиус воспринял этот вой серьезно. Очень серьезно. И Ингрид невольно подумала, что ей хочется последовать за ним, куда бы то ни было. Но все-таки, стоило же узнать.
— Подождите, — она схватила его за локти обеими руками. - Вы о чем?
А он спешил, между прочим, увлекая ее за собой куда-то в глубину библиотеки, от одного зала к другому и дальше вниз. Поразмыслив несколько секунд, она решила все же пойти за ним. А что он мог сделать? Завести ее в ловушку? Ну допустим, но стоило ли для этого дожидаться, чтобы на улице завыла эта сирена? Да он мог попытаться ее убить, завести куда-нибудь к своим подельникам, например, в любую минуту, она бы спокойно пошла за ним якобы на экскурсию, не стоило ради этого такие спецэффекты устраивать!
— Я... не понимаю. Вы как будто не верите, и в то же время ждете чего-то очень плохого! Профессор. Что это за сиг...
И вдруг вспомнилось, как вспышкой молнии — то ли из уроков Лейфа, то ли вообще откуда-то из человеческого детства, когда все боялись страшного Советского Союза, — наложилось на слово "убежище".
"Сигнал. Сигнал. Но нет же"...
— Вы хотите сказать... — обычные войны смертных были только на руку вампирам. Нравилось большинству из них, когда кто-то хотел кого-то убить и уничтожить, приятная такая получалась атмосфера. Ингрид не была в восторге от подобного, но и не испугалась бы совсем. Однако, были вещи, страшные и формально бессмертным. — Вы хотите сказать, что началась война?
Клыки невольно обнажились в злой, хищной и серьезной ухмылке. Сколько бы мирной ни была Стурлусон от природы, все-таки она являлась вампиром. Кровососом. Убийцей. И определенный отпечаток на ее личность это наложило.
— Идемте. А там уж решим, что делать.
И она последовала за профессором туда, куда он хотел ей показать путь.
«Мы просто любим друг друга», констатировала юная Ингрид с такой наивной непосредственностью, с такой детской уверенностью, что профессор Абронзиус на миг замер. Ее слова звучали так чудно, так нелепо и так… в духе Альфреда. «Мальчик всегда был слишком сильно подвержен романтическим порывам. Ничему его время не учит».
Звонкий девичий голос Ингрид лился и звучал с теми восторженными нотками юности и беспечности, что напоминали теперь о том самом Альфреде, которым профессор помнил своего тогда еще смертного ассистента. «Влюбленный дурак без раздумья кинулся вслед за дочкой трактирщика прямо в ад… и что ж в итоге?» Во рту разлилась горечь. Неясно от чего именно – то ли огорчение за мальчишку, чья «вечная любовь» оказалась такой конечной, то ли за себя самого…
Ответить на ее жизнерадостную болтовню, Абронзиус не успел. Помешал сигнал тревоги.
Началась ли война? Профессор резко остановил свой бег и тревожно оглянулся на девушку, обдумывая ее вопрос. Ее детские черты заострились в невеселой и нечеловеческой ухмылке, что выдавала ее природу ночного хищника.
Тревога звенела в воздухе. Варшава просыпалась в панике. Шум города, насильно вырванного из безмятежного сна, доносился до вампирского слуха. Но и без этой какофонии чутье и интуиция вопили об опасности. Болезненно натянулась внутри струна тревожного предчувствия, того первобытного инстинкта, что больше присущ зверям и чудовищам, чем разумным людям.
– Я совершенно не хочу этого говорить, – мрачно отозвался он и поспешил дальше вглубь архива. – Но да.
Войны всегда начинались внезапно. Для всех, кроме тех, кто их начинал. Предпосылки могли быть незаметными, еле уловимыми. За все свои годы на этой грешной Земле, Абронзиус так и ни разу и не смог заранее заметить ее приближения. Лишь мерзкое предчувствие беды предупреждало его о том, что люди вновь сходили с ума, готовясь умирать и убивать за иллюзорные и чужие цели.
Он и сам был таким… Двести лет тому назад. Смертный юнец жаждал героически воевать за родную Пруссию. Как легко поверить в свою правоту и в подвиг, когда твой век короткий, как миг, а история… История забывает. Теперь, глядя со стороны как страны возникали и исчезали, как войны огнем и кровью прокатывались по континентам, профессор видел всю тщетность, всю глупость, всю пустоту битв за что-либо. Но войны неискоренимы, как и человеческая глупость.
Массивные двери, герметические, металлические и современные, так не сочетались с древними сводами подземного книгохранилища. Белый стерильный свет ламп под высоким потолком, мигнул, включаясь, стоило им ступить за порог – сработали датчики движения. Здесь было прохладно и чисто. Ни запаха книжной пыли, ни старой бумаги. Современные методы хранения обезличивали любую самую ценную библиотечную коллекцию. «Цена прогресса», подумал Абронзиус с мимолетной досадой.
– Плохо, что мы не успеваем покинуть столицу, – пропуская внутрь Ингрид, заметил профессор. – В такие моменты лучше всего находиться в малонаселенных и стратегически неважных местах… Если сигнал не ложный – Внутренний голос не сомневался в этом. – То у нас считанные минуты. Или секунды. В зависимости от того, откуда последует ядерный удар…
Он замер, прислушиваясь. Шум он уловил еще, будучи наверху, еле слышный далекий, но он приближался, пока они спешили вниз по лестнице. Шорох гнался за ними по пятам – панический стук сердец, прерывистый свист дыхания и топот ног. Человеческая поступь, неуверенная, боязливая. В отдалении кто-то хныкал. «Не успевают…», понял он, намереваясь закрыть тяжелые двери архива-убежища.
Люди спешили сюда. Билось несколько перепуганных сердец – одно совсем крохотное. Ноги спешили, оступались на ступенях. Панически перехватывало чье-то дыхание. Смертные догадались добежать сюда. Запах их отчаяния и страха доносился до него вместе с обрывочными словами, которыми они друг друга подгоняли и успокаивали.
Но стоило ли рисковать и дожидаться их медлительного бега? Нет, не стоило. Они были обречены, как и город. Как и библиотека… Лишь то, что находилось за закрытой герметической дверью, могло уцелеть. Каждая секунда ожидания могла стоит им жизней и всех собранных здесь книг.
Стоило закрыть двери, покуда еще было время. Абронзиус налег на массивные металлические створки, что однажды закрывшись, снаружи уже было не отворить.
[icon]https://funkyimg.com/i/2WKdY.png[/icon][nick]Professor Abronsius[/nick][status]старый пень[/status][sign]
– Sind wir hier sicher?
– Todsicher.[/sign][lz]<div class="lz"> <div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="ссылка на анкету" class="link1";><b>профессор Абронзиус <sup>197</sup> <br>tanz der vampire</a></b><br><br> вампир, ученый, чудак и старик;<br>верен истине, фактам и собственному гению;<br>душой и телом предан науке и прогрессу, влюблен в идеал торжества разума над невежеством и в бесценные залежи вековой мудрости – книги.<br><br></div><br></div>[/lz]
Профессор умел владеть собой.
Впрочем, каждый из них более или менее умел это. Опять же, если живешь этак восемь-девять десятков лет, а кто-то и не первую сотню, то не будешь бегать чуть что в панике и творить прочие нелогичные вещи, свойственные смертным. И в то же время, она буквально ощущала кожей, внутренним вампирским чувством и его мрачное тяжелое настроение, и общее ощущение чего-то большого, неизбежного... страшного, разлитого в в воздухе. И потому даже не прятала клыки.
"Да". Такой простой ответ.
Исчерпывающий. Вызывающий недоброе и такое же простое желание: убить. Желательно, тех, кто виноват был в этом, но можно и просто тех, кто подвернулся бы ей сейчас под клыки. Она редко хотела убивать не от голода, но сейчас бы разодрала парочку людей просто ради того, чтобы посмотреть... Просто так. А ведь не вампиры могли считаться ужасными убийцами. Смертные-то их в этом плане на несколько порядков превзошли. Никто из Стурлусонов, например, никогда не убивал целый город.
— Как там мои, — пробормотала она, обращаясь скорее не к профессору, а так, в пространство. — Может, в Исландии этого нет, — и тряхнула головой, отбрасывая ненужные сейчас мысли, кивнула на слова, что мол, хорошо бы им находиться подальше от города, и... еще на то, что вот сейчас ее новый товарищ озвучил; то, что она сказать даже мысленно так и не решилась.
"Ядерный удар".
С человеческой еще жизни, Ингрид знала, что ничего, хуже чем это, быть не может. Она росла, когда еще живы были воспоминания о двух японских городах; она взрослела, когда темной угрозой звучало название города то ли в России, то ли на Украине, где-то там в Советском союзе; она наконец застала те годы, когда еще верили в то, что США и русские могли обменяться такого рода ударами. И не было для нее ничего более страшного и безнадежного одновременно, чем слова "ядерный взрыв". Не думала, что взаправду встретится с этим.
Конец света, значит, устроят не существа из легенд, а самые обыкновенные люди.
Она мельком восхитилась качеством дверей, а потом, следом за профессором, прислушалась.
— Смертные, — заметила она настолько тихо, чтобы только острый вампирский слух мог уловить ее слова. И вдруг он налег на тяжелые двери из металла. — Вы что?! — Она возмущенно подставила руку, мешая ему закрыть двери. — Мы должны их впустить!
И может, с первого взгляда можно было принять это за проявление милосердия, но недобрая усмешка так и не исчезла с ее лица. Ингрид прищурилась, слушая шаги. Была, наверное, возможность не успеть, но...
— Если мы здесь застряли, есть мы будем друг друга? — и постаралась сделать самое что ни на есть нормальное лицо, потому что люди подошли уже совсем близко, и смысл их был раньше времени пугать?
Четверо. Из них один — совсем маленький ребенок, наверно, ему еще и года не было. Двое — женщины, одна пожилая, вторая молодая совсем, которая и держала ребенка на руках, и мальчишка лет пятнадцати на вид. И вот только когда они вошли, Ингрид помогла профессору закрыть дверь.
Секунд сорок не происходило ничего. Мир, кажется, замер в ожидании того неизбежного, что сотворили с ним люди. Молчала Стурлусон, молчали и люди, даже ребенок не плакал.
Ждали.
А потом содрогнулась земля.
Содрогнулась, ухнула как-то, оседая и просаживаясь, но тяжелые стены выдержали, только немного перекосившись, и по одной из них тонкой струйкой побежала вода, медленно и ритмично капая на пол. И снова все стихло. Только мерное "кап. Кап. Кап" и стук сердец смертных нарушали эту тишину.
Ингрид медленно подняла голову, с трудом оторвав взгляд от этих капель.
— Варшавы больше нет, профессор?
Ей было страшно. Насколько бы она мало ни ценила человеческие жизни, но то осознание, что вот был город, там жили, любили, чего-то хотели; наконец, там в людях текла горячая кровь и каждый из них был таким восхитительно — как самая нежная и тонкая пища — живым, и этот город просто перестал быть.
Тихо захныкал малыш на руках у женщины.
И точно так же тихо затрещал бетонный свод архива. А потом опять наступила полная тишина.[nick]Ingrid Sturluson[/nick][status]девочка с севера[/status][icon]http://sd.uploads.ru/gp0dj.jpg[/icon]
Из трещины в стене медленно и уныло капала вода. Одна капля за другой собиралась в надрыве белой штукатурки и с оглушительным в царившей тишине грохотом падала на пол, собираясь в лужу у подножия одного из стеллажей. Мир больше не содрогался. Мир застыл. Застыл мертвый город высоко над ними, застыл прахом и пеплом, запах которого пробивался сквозь трещину вместе с влагой и радиацией.
Профессор Абронзиус чувствовал ее, не хуже счетчика Гейгера – легкое, раздражающее покалывание на коже… Но он не был уверен, что это не являлось игрой его воображения. Радиация не ощутима. Она подкрадывалась совершенно незаметно и безо всякого предупреждения. И всё же тот самый вампирский инстинкт, что всегда предупреждал об опасности, незаметной обычными органами чувств, вопил, что герметичность их убежища оказалась нарушена. Капли воды, что с плеском собирались в лужицу у его ног, являлись лишь наглядным доказательством.
Не то, чтобы вампирам стоило опасаться радиации. Мертвым подобные вещи не могли навредить. Подземный архив защитил их от взрыва, от гибели, что несли с собой волны жара и огня… Окажись они в радиусе поражения, от них бы ничего не осталось – лишь еще немного праха на ядерном пепелище.
Человеческие сердца колотились испуганно и потерянно в мертвой тишине. Поверхностное, судорожное дыхание. Тихие панические вздохи. Детский плач – беззвучный от ужаса. Профессор поднял голову и встретился взглядом с огромными влажными детскими глазами на зареванном личике. Губы дрожат, зрачки занимают чуть ли не всю радужку. Во взгляде застыл страх и растерянность. Непонимание. Мать прижимала ребенка к груди, зажмурившись и беззвучно шевеля губами – молилась. Пожилая женщина – сморщенная и сгорбленная, тщедушная и еле живая – молча раскачивалась из стороны в стороны, будто бы баюкая саму себя. Он слышал, как при каждом движении тихо хрустели ее изношенные суставы. Подросток судорожно вцепился в край куртки матери – костяшки побелели, так сильно он схватился за грубую ткань.
Профессор удивился столь практичному подходу Ингрид, решившей впустить людей, однако при повторном размышлении он был с ней согласен. Свежая кровь никогда не бывала лишней. Даже в таком довольно мизерном количестве.
Голода он еще не чувствовал. Тем более, что события развивались так, что пропитание казалось не самым приоритетным моментом. «Хотя… Насколько масштабны разрушения? Какие города оказались под ударом, помимо Варшавы? Как скоро удастся вновь наткнуться на живую кровь? Стоило подкрепиться».
Абронзиус старательно прислушивался к шуму, доносившегося с поверхности. Но мир был тих. Не было больше звуков города, не было больше тревожного сигнала ядерного удара, не было больше беспорядочных криков и разномастных голосов разбуженных посреди ночи жителей Варшавы. Всё затихло. Лишь еле слышный шорох доносился до чувствительного нечеловеческого слуха – будто бы осыпавшийся мельчайший песок.
Вопрос Ингрид заставил профессора вздрогнуть и резко обернуться к ней. Ее юное лицо казалось сейчас еще более юным и… невинным. Она казалась ровесницей мальчика-подростка, что неосознанно цеплялся за свою мать.
– Я… – Абронзиус оборвал себя на полуслове, глядя в ясные, так по-человечески испуганные глаза Ингрид. «Я не знаю?» Мертвая тишина с поверхности говорила сама за себя. – Трудно сказать… – Он сам не верил в свои слова. – В зависимости от… – «От чего?» От того, куда пришелся ядерный удар? О того, был ли он вообще? Неприятное покалывание холодной коже орало о том, что он был. И смел всё живое с поверхности того клочка земли, где раньше была Варшава. – Нужно выйти и посмотреть.
Последние его слова потонули в жалобном хныканьи ребенка. Над ними столь же жалобно трещал потолок. Профессор поднял взгляд и заметил тонкую паутину трещин, разбегавшихся по бетонному своду вокруг флуоресцентных ламп. Да, сидеть здесь и дальше было бессмысленно.
Он поднялся на ноги и шагнул к двери. Тяжелый механизм легко поддался под его рукой и замысловатый замок с громким стуком поддался, рывком отпирая герметичную дверь.
– Нет! Что вы делаете?! – заверещала женщина, вскочив на ноги, не выпуская ребенка из отчаянных объятий. – Нельзя открывать! Там же радиация!
Абронзиус глянул через плечо на ее искаженное от горя и страха лицо, на плачущего ребенка в ее руках, на ничего не замечавшую вокруг старуху за ее спиной и на парнишку, поднявшегося на ноги вслед за матерью. Догадывались ли они, что обречены? «Радиация уже и тут…» Наверное, стоило сказать им правду. Или же просто убить, пока кровь их не начала горчить от повышенного радиационного фона.
Он на миг задумался, сколько времени у них было. Несколько дней мучений, быть может, больше, смотря насколько далеко архив находился от эпицентра взрыва. Можно было бы взять их с собой. «Неизвестно где еще найдется живая кровь»… Но старуха и маленький ребенок стали бы лишь помехами, да и крови в них было мало. «Мать не пойдет без малыша». Оставался лишь подросток. Перепуганный, но молчаливый.
– Никакой радиации нет, – соврал он и растянул губы в улыбке, не открывшей зубы.
– Не о чем переживать. – Профессор отошел от все еще закрытой двери и успокаивающе приобнял женщину за плечи. – Но сейчас уже поздно. Давайте устроимся на ночлег.
Он незаметно покосился на потрескавшийся потолок. «Выдержит еще немного…»
– Укладывайтесь здесь, между стеллажами, – мягко проговорил он. Шок, в котором находились люди, играл ему на руку. Они склонны были поверить всему и безропотно ложились спать на полу архива. – Немного сна, а как только рассветет мы поднимемся наверх.
Поймав взгляд Ингрид, Абронзиус лишь качнул головой в сторону качавшейся в беспамятстве старушки, мол, займись ею. Почему-то он не сомневался, что столь практичная вампирша, как она, поймет, что от нее требуется.
– Спите, – промурлыкал он, глядя на то, как усталость и волнение брали свое. Заплаканный ребенок заснул моментально. Его звонкое сердцебиение становилось ровнее и тише. Женщина благодарно улыбнулась вампиру и прикрыла глаза. Ее дыхание стало глубоким и сонным.
Парнишка не отходил от матери ни на шаг.
– Как тебя зовут? – спросил его профессор.
– Янек, – последовал ответ. Голос подростка дрожал, но взгляд горел упрямством и нежеланием показать свой страх.
– Хочешь помочь своей матери? – вкрадчиво спросил Абронзиус.
– Это не моя мать, – глухо проговорил Янек.
– А кто?
– Старшая сестра.
– Хочешь помочь своей сестре?
Янек закивал.
– Молодец, – Абронзиус ободряюще потрепал его по голове. – У входа, в одном из ящиков стола, есть бутылка с водой. Принеси ее, пожалуйста.
Янек вновь закивал и отправился искать несуществующую бутылку с водой.
Абронзиус склонился над молодой матерью и ее ребенком, забывшимся беспокойным сном. Никто из них не проснулся. Свежая юная кровь имела изумительный привкус жизни и тепла. Она согревала мертвые клетки, оживляла отмершие нервные окончания и придавала ясности всеми вокруг. Она даровала жизнь! Выпивая ее жадными поспешными глотками, профессор не смог сдержать тихого стона. На время насыщения вся эта чудовищная ситуация, в которой они оказались, отошла на задний план, потеряла свою значимость. Осталась лишь горячая красная кровь, что наполняла его радостью бытия.
– Я не нашел… – голос Янека приближался из-за стеллажа. Абронзиус с легким сожалением оторвался от своей трапезы. Но они уже были пусты – лишь отголоски былого тепла еще угадывались в опустошенных до капли трупах. Уложив мертвые тела в безмятежно спящую позу, профессор обернулся к подростку. Свежая кровь приятно струилась по венам, наполняя мир новыми красками, а тело – силами.
– Ничего, – проговорил он, поднимаясь на ноги. – Они спят… – Он приобнял парня за плечи и развернул в противоположную сторону. – Не будем им мешать. А мне нужна твоя помощь… Хочешь отправиться с нами на разведку, пока твоя сестра спит?
Потолок над ними начал еле заметно осыпаться известкой и бетонной крошкой. Трещины становились глубже и длиннее. «Скоро рухнет и похоронит здесь всё. Нужно выбираться».
– Ингрид! – Цепко держа Янека за плечи, профессор поймал ее взгляд. – Пойдем.
[icon]https://funkyimg.com/i/2WKdY.png[/icon][nick]Professor Abronsius[/nick][status]старый пень[/status][sign]
– Sind wir hier sicher?
– Todsicher.[/sign][lz]<div class="lz"> <div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="ссылка на анкету" class="link1";><b>профессор Абронзиус <sup>197</sup> <br>tanz der vampire</a></b><br><br> вампир, ученый, чудак и старик;<br>верен истине, фактам и собственному гению;<br>душой и телом предан науке и прогрессу, влюблен в идеал торжества разума над невежеством и в бесценные залежи вековой мудрости – книги.<br><br></div><br></div>[/lz]
Да, она поняла. Поняла все, что от нее хотел профессор. И в самом деле ведь, для того и придержали открытыми двери... Да и что с ними еще было делать, как не съесть. Наконец, это было даже наименьшим из зол, чего людям ждать там, наверху, если и правда...?
А без крови им двоим придется плохо.
Но глупо, иррационально, нелогично... было до отчаяния жалко. То ли как смертным бывало жалко животных, занесенных в Красную книгу, стоявших на пороге существования, то ли...
Ей вспомнились первые дни после обращения. Когда ты новообращенный вампир, не так просто привыкнуть к тому, что теперь ты убийца, и еще будешь убийцей, и так всю вечность, а иначе тебе уже никак. Стурлусон не любила вспоминать об этом, и уж тем более никому не рассказывала, но ведь трудно... трудно было! Особенно с ее-то психологией, может, тем, кого обращали пораньше, это все было как-то проще, когда-то и человеческая жизнь ниже ценилась, но в двадцатом веке, в конце его! Со всеми этими фразами, что "жизнь каждого ценна" и все такое. Попробуй-ка. Смирилась и свыклась со временем, далеко не сразу, но сейчас...
Наивные, слишком человеческие вопросы "а точно надо?", "а может быть, так как-нибудь обойдется?" лезли, лезли в голову, настойчиво толкались в мозгах, старательно перебивали разумное "кусай уже, хватит ерундой страдать".
Укусила она тихо, осторожно, почти бережно как-то, без лишнего шума и грохота. И сразу, как это всегда и бывало, почувствовала себя лучше, спокойнее и увереннее.
— Не хуже, чем в фоллауте, — чтобы что-то сказать, заметила Ингрид Янеку. — Покидаем Убежище. Осталось только не встретить когтей смерти.
Он шутку оценил, неуверенно, напряженно и коротко улыбнулся, нервно вцепившись в воротник своей куртки.
— Это игра такая была, компьютерная, — Ингрид передернула плечами почти как человеческий подросток. — Точнее, даже, много игр. Про жизнь после ядерной войны. Ваши научные интересы не распространяются на этот вид искусства, профессор Абронзиус? Вот только я как-то не думала, что доведется вживую увидеть такое.
Если бы была живой, ее бы сейчас по-настоящему трясло. Но и так какое-то дикое нервное напряжение заставляло болтать непонятно о чем. Лишь бы что-нибудь говорить. Лишь бы в тишине не подниматься. И не думать, во что действительно смертные превратили нормальный привычный мир. Наверное. А быть может, и нет?
И Янек, кажется, испытывал те же чувства.
— Ты играла в последнюю часть, да?
— Ага... Классная. Но моя любимая все-таки Нью-Вегас.
— Угу.
Чем ближе к поверхности, тем хуже шел даже такой разговор, тем напряженнее становилась Ингрид. И смертный мальчишка. По поводу профессора она ничего сказать не могла.
...Библиотеки не было.
Улицы не было.
Города Варшава больше не было.
Была земля, покрытая удивительно-ровным слоем обломков, окутанная такой густой пылью, что Янек повалился на колени и закашлялся, хватаясь руками за горло. А Стурлусон не обращала внимания на него, она просто стояла, замерев на месте, вся обратившись в чутье, проживая, прочувствуя все то, что здесь произошло.
Город — замерший крик, город — небратская могила для миллионов, город — в одно мгновение ставший призраком. Город — кошмар.
И тишина, нарушаемая только свистом ветра, шуршанием мелких обломков по дорогам и кашлем парня, перешедшим в отчаянный, захлебывающийся вопль.
— Мамааааа!
Она присела и одним резким движением когтей прекратила его крик. Зачем? А кто его знает. Просто.
И все стихло.
То есть теперь действительно стихло совершенно все. Полностью мертвая поверхность города, где стояли два полностью мертвых существа. Ингрид... оцепенела. Она стояла, глядя прямо перед собой, молча, не двигаясь больше, не пытаясь, вопреки обыкновению, хотя бы что-то сказать, куда-то идти и какие-то действия предпринимать. Наверное, надо было, но... она не могла просто. Это было уж как-то... слишком. Слишком, и...
— Надо... наверное... куда-то пойти, — медленно выговорила она, с трудом выдавливая из себя слова, и почти помимо воли цепляясь за в сущности чужого, но все-таки относительно знакомого вампира рядом. — Что-то сделать.[nick]Ingrid Sturluson[/nick][status]девочка с севера[/status][icon]http://sd.uploads.ru/gp0dj.jpg[/icon]
Пепел. Пыль и пепел. Чем ближе они поднимались к поверхности, тем грязнее и плотнее становился воздух. Он пах пеплом и звенел от радиации. Профессор Абронзиус напряженно прислушивался – сверху слышался лишь трест пожарища вдалеке и шорох, с которым пепел оседал на опустошенную землю. Никаких звуков жизни.
Города не было. Город схлопнулся. Исчез, оставив после себя лишь руины, обломки, покрытые, словно снегом, ровным слоем серой пыли. Пепел всё еще наполнял воздух, делая его плотным и удушающим. Ядовитым. Не пригодным для дыхания.
Абронзиус задумчиво протянул руку вперед, касаясь танцующих в воздухе грязных пылинок – словно песок в невесомости. Рука тут же сделалась серой. Пепел забивался в глаза и нос. Оседал на волосы и за ворот.
Профессор хмыкнул и тут же почувствовал пепел на языке. Сухой, горячий. Всё, что осталось от Варшавы с ее миллионами жителей и столетиями истории. Было жаль книги, было жаль библиотеку и архитектуру. Столько веков, столько историй... «Лишь прах и пыль… Как символично». Но помимо этого печального укола потери, в сердце ученого ворочалось возбужденное любопытство. «Третий случай в истории человечества! Всего лишь третья ядерная бомба, сброшенная на жилые поселения. Невероятно...»
В отдалении, за маревом пепла, ночь освещало пламя пожарищ, казавшееся нечетким и будто бы ненастоящим за пылевой пеленой.
Тишину вокруг нарушал лишь панический голос мальчишки и его надрывный кашель, который, однако, резко оборвался. Абронзиус обернулся к Ингрид и Янеку, и увидел, что вампирша убила парнишку.
– Досадно, – проговорил он, старательно не вдыхая грязный воздух. – Я надеялся, что мальчик пробудет с нами подольше. Было бы любопытно понаблюдать за воздействием радиации на человеческий организм. Я рассчитывал, что он продержится еще как минимум несколько часов… Впрочем, это если бы мы нашли ему вовремя респиратор. – Только сейчас он заметил оцепенение Ингрид, с которым она смотрела на мертвый пейзаж вокруг.
– Судя по всему, мы не были в эпицентре взрыва, – пояснил он. В его голосе сквозил интерес ученого к этой нестандартной ситуации. – Иначе здесь бы не осталось даже обломком. А так, судя по разрушениям… – Он обратил свой взгляд на юго-восток. – Бомба упала в нескольких километрах отсюда. Нас же накрыло взрывной волной… Нас и весь город.
Сделав несколько шагов ближе к Ингрид, Абронзиус заметил, что та всё еще выглядела потрясенной. «Неудивительно. Это ведь конец света. Очередной…»
Профессор за последние века стал свидетелем множества «концов света». Войн, геноцидов… Люди убивали друг друга самыми разными способами. С развитием технологий всё более массово и изощреннее. Первая мировая война в свое время так же шокировала Абронзиуса, как сегодняшняя трагедия – Ингрид. Он помнил свое потрясение, свою растерянность и недоверие. Как могло торжество разума, прогресс и научная революция приводить к подобным зверствам?!
Но после первой мировой была вторая. Хиросима. Нагасаки. И что-то в восприятии профессора изменилось, закалилось, ожесточилось. Или же он просто примирился со своей вампирской сущностью? Легко быть безучастным свидетелем человеческой истории, когда ты бессмертный и не человек.
Но юная вампирша всё еще была так близка к человечеству. Профессор положил серую от пепла руку на девичье плечо, неумело и неуклюже утешая. У него и при жизни-то это не слишком уж получалось, теперь же он тем более не нашел подходящих слов, просто проговорив:
– Хорошо, что мы избежали огненного смерча.
Она смотрела на него так потеряно. Быть может, и не смотрела на него вовсе, бормоча что-то о том, что нужно что-то делать и куда-то идти.
– Да, дорогая, вы правы, – кивнул Абронзиус и глянул на мертвое тело у ее ног. – Да и крови у нас больше нет... Но за периметром смерти ее всё еще должно быть предостаточно. Если хотите, можем сразу выбираться. Или же… – Его взгляд метнулся на юго-восток. Любопытство и научный интерес разгоняли кровь. – Давайте прогуляемся в эпицентр? Посмотрим на то, что осталось от тех, кого коснулось световое излучение и испепелило на место в момент взрыва? Данные, которые получены сразу же после происшествия! Вы только представьте, дорогая! Надо бы найти счетчик Гейгера… Эх, мне так не хватает подобающего оборудования…
[icon]https://funkyimg.com/i/2WKdY.png[/icon][nick]Professor Abronsius[/nick][status]старый пень[/status][sign]
– Sind wir hier sicher?
– Todsicher.[/sign][lz]<div class="lz"> <div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="ссылка на анкету" class="link1";><b>профессор Абронзиус <sup>197</sup> <br>tanz der vampire</a></b><br><br> вампир, ученый, чудак и старик;<br>верен истине, фактам и собственному гению;<br>душой и телом предан науке и прогрессу, влюблен в идеал торжества разума над невежеством и в бесценные залежи вековой мудрости – книги.<br><br></div><br></div>[/lz]
Вы здесь » Novacross » теория струн // альтернатива » И грянул гром
