Novacross

Объявление

Нова — камерный, ламповый кроссовер, возникший на обломках некогда большого Новакросса. Здесь полтора землекопа вдохновленно выкапывают редкие фандомы и незакрытые гештальты. Здесь можно спокойно и без лишней суеты предаваться игре по любимым фандомам в уютной компании единомышленников. Здесь мы играем спокойно и в свое удовольствие, без оглядки на моду и актив.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



fall from grace

Сообщений 1 страница 30 из 42

1

FALL FROM GRACE
★ ★ ★ ★ ★ ★ ★ ★ ★ ★ ★ ★ ★ ★ ★ ★

https://funkyimg.com/i/2SPfz.gif

★★★★★
Lucius Malfoy & Narcissa Black (Malfoy)
Малфой-Мэнор
июль 1997

★★★★★
Темный Лорд пообещал дементорам человеческие души и те с готовностью перешли на его сторону, позволив узникам Азкабана бежать из тюрьмы. Теперь все освобожденные, включая освободителя, осели в поместье Малфоев. Но Люциусу, который целый год провел в магической тюрьме, очень непросто вернуть назад прежнюю жизнь.

https://funkyimg.com/i/2SPhD.gif

[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:44:16)

+2

2

Свобода. Казалось, о большем нельзя и мечтать. И он не мечтал. Радужные мысли об амнистии и освобождении покинули Люциуса Малфоя уже через несколько дней, проведенных в Азкабане, и полностью вытеснились другими - о его полном фиаско, о руинах, в которые превратились его связи, пути отступления, все, чего ему удалось добиться за много лет, и все старания никогда не попадать сюда. О том, что он гнал из своей головы. О том, чего он думал, что ему в жизни не придется бояться. О том, чего он вообще не знал, что боится. Среди этого хаоса и смятения не нашлось места для наивных надежд. Еще пару суток назад ситуация, где Темный Лорд поддался чужим уговорам и снизошел до того, чтобы вытащить Люциуса из темницы вместе с остальными неудачниками, выглядела ничем иным, как бредом заключенного, напрочь утратившего рассудок.
Кто бы мог подумать, что его дом наводнится людьми, которых хозяин не сможет от души выставить за дверь, как только они ему осточертеют. Да, это были его единомышленники, соратники, товарищи по несчастью, те, с кем он не раз сражался, мучил и убивал рука об руку, но ни единого из них Малфой не желал сейчас видеть. Равно как и тех, кого он без зазрения совести оговорил во время следствия и на суде, чтобы уберечь себя от тюрьмы.
Перед ними нужно было мучительно держать лицо и гордую осанку. Из последних сил оставаться хотя бы тенью самого себя, пускай одеревенелой и время от времени замирающей, как статуя, но свиду способной функционировать как прежде. Покажи слабину, и они начнут перешептываться у него за спиной, вспоминая прошлогодний провал, и говорить, будто Люциус Малфой уже не тот и потерял хватку.   Покажи слабину, и Повелитель раздавит его, как жука, а тот и так имел удовольствие убедиться в бесполезности своего главного последователя. Украдкой глядя на мрачные и изможденные лица освобожденных на общем совете,  Люциус готов был поклясться, что каждый сейчас играет для Темного Лорда эту же роль, и ощущал на собственной шкуре, каких усилий стоит эта собранность.
Завтра все они почувствуют себя лучше. Завтра в "Ежедневном пророке" напишут о падении Азкабана. Завтра каждый бывший узник станет из кожи вон лезть, чтобы выслужиться и показать, что не забыл, кому обязан свободой. Здесь Люциус оказался впереди - разве кто-то из присутствующих мог предоставить убежище просторнее и комфортнее? И это только начало. Предстояло доказать, заставить увидеть, напомнить, кто он, на что готов и что умеет. Теперь, когда они все на свободе, это возможно. Ему бы только немного удачи и сил... Однако пока Люциус старался не привлекать внимания Повелителя и с мрачной отрешенностью наблюдал за тем, как тот унижает неугодных, сидя на его месте во главе стола.
Прилив энергии и облегчение, которые Малфой испытал, стоило власти дементоров над ним начать спадать, оказались такими кратковременными, что он не успел ими насладиться. Даже после того, как Люциус переоделся из грязной тюремной робы в свою одежду, сидевшую на нем теперь так свободно, словно она была с чужого плеча, собрал спутанные волосы в хвост и стал внешне отдаленно напоминать прежнего себя, ему на собственном теле продолжал мерещиться запах одиночной камеры, страха и непрестанно надвигающейся опасности. Вместе с ним никуда не ушли свинцовая тяжесть в груди и ощущение, будто рухнул весь мир, и Малфой внутренне недоумевал, почему, когда он наконец переступил порог родного особняка после года заточения, его терзает лишь одно желание. Не упасть в объятия своей семьи, по которой он тосковал, не насладиться близостью с женой, не элементарно заснуть в своей мягкой постели. Все, чего он жаждал сейчас, - побыть один, у себя дома, без посторонних взглядов, выискивающих в нем признаки морального истощения.
После того, как совет был окончен, Люциус выждал удобного момента, чтобы исчезнуть максимально деликатно, как только мог, если учесть, что его тошнило практически ото всех вокруг. Кажется, он сделал Нарциссе будничный жест, предупреждая, что будет отсутствовать всего минуту, но почти не отдал себе в этом отчет - так велико было желание уединиться. Ноги принесли его в одну из дальних гостевых спален, где Малфой усталым движением развернул кресло к окну, спинкой ко входу, и обессиленно опустился в него. Некоторое время он сидел, невидящим взором глядя в сад и прислушиваясь к знакомым и незнакомым звукам дома, силился и все никак не мог пробудить в себе радость от возвращения, вместить которую душа, недавно вырванная из ада, оказалась не в состоянии.
Ему нужно было всего несколько минут. Может быть, минут десять. Или сколько времени потребуется, чтобы после его возвращения в зал никто не заметил, что патриарх и опора семейства Малфоев, бывший предводитель Пожирателей смерти и хладнокровный убийца вот-вот рассыпется на куски, как колосс на глиняных ногах?[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:42:17)

+3

3

Надменная улыбка, взгляд свысока, уверенный голос и время от времени прорывающееся в нем негодование. На суде Люциус Малфой держался спокойно, чернил союзников, обелял себя и даже находил силы смеяться над частью обвинений, которые - ну в самом деле! - якобы не имели к нему никакого отношения. Нарцисса не сводила с него взгляда, в то время как он едва удостаивал ее вниманием, но и в этом тоже она видела, чувствовала его напряжение, страх, почти панику. Перед Азкабаном, конечно, и еще больше - перед Темным Лордом, чье поручение он не выполнил, проиграв сражение горстке школьников и кучке магов, подоспевших к финалу.
У нее что-то дрожало внутри, мелко, противно. Ждало, завывало тонко, готовясь к худшему, грызло призрачную надежду.

Малфой-Мэнор оглушал Нарциссу тишиной, давил простором, уничтожал нарочитой роскошью - его было слишком много для нее одной. Впервые после свадьбы она чувствовала себя здесь лишней, чужой. Впервые за долгие годы особняк лишился хозяина и словно осиротел, скорбно затих, а ее попытки жить в нем дальше походили на тщету садовника, высаживающего розовые кусты на камнях. Мрачный и величественный, будто склеп, он безмолвно ждал... Ждала и Нарцисса. Ждала, слабо представляя, чего именно - каждый день был черной каплей, помалу набиравшей черное озеро отчаяния. Люциус в Азкабане, осужденный, приговоренный, сменивший свою элегантность на тюремную робу, вынужденно променявший высокое положение на статус неудачника, изгоя, паршивой овцы даже среди сторонников Темного Лорда. Невозможно, нелепо, страшный сон, бред... Правда.
Драко искренне пытался занять место отца, но вызывал у нее лишь жалость. Ребенок, совсем еще ребенок, слабый и не способный властвовать над самим собой, что уж говорить про мать. Нарцисса поддавалась ему из сочувствия и желания поддержать, и эти усилия истощали ее еще больше. Но распоряжение Темного Лорда явилось словно насмешкой над Драко, изображавшим главу семейства, и, оставив рыдать сына, вмиг растерявшего бахвальство, она бросилась искать защиты у Снейпа.

Сентябрь нахлынул как прибой на берег, унес Драко в Хогвартс - без него на удивление стало чуть проще, приходилось меньше притворяться. Нарцисса жила будто вдова, не получившая похоронку, разрываясь между страхом за мужа и сына, придавленная ощущением беспомощности, тяжелым гранитом бессилия. Ни тот, ни другой были уже не в ее власти. Ничего, больше она не могла сделать ничего. Только вручить обоих своих мужчин слепой судьбе и безмолвно выть в пустом вымершем доме. И если за Драко еще было кому присмотреть, то Люциус... она даже не знала, жив ли. Младшая из Блэков, наконец, получившая свою долю горя.
Было время - она тихо гордилась, что единственная не посрамила честь семьи. Меда ушла с магглорожденным, умерев для всех чистокровных, Белла сидела в Азкабане за чрезмерную жестокость (вот уж кто мог выстоять перед дементорами благодаря своей фанатичной преданности), и только у Циссы была достойная семья, было чем гордиться. Теперь гордость тихо съежилась внутри, а реальность плевала Нарциссе в лицо, забрав у нее все. Все, кроме огромного дома-склепа, в котором было похоронено их с Люциусом прошлое, их счастье и любовь. Полные радости дни являлись только во снах, перемежаясь с кошмарами, и она выныривала из них как из ледяной воды, потому что даже там не могла расслабиться, ощущая, как тьма сползается со всех сторон, чтобы накрыть их уютный маленький мирок.

Вспомнив уроки Прорицания, которое ей удавалось неплохо (преподаватель даже утверждала, что у Нарциссы есть к этому талант), она принялась искать ответов у свечей, у воды, огня, кофе и чая, хороших и дурных примет, чего угодно, что могло дать ей хоть какую-то уверенность. Отклик был стабилен - все умеренно плохо, без изменений, неделя за неделей, месяц за месяцем, почти без сдвигов... пока однажды стеклянная чаша с водой, в которую по капле падал расплавленный воск, чтобы застыть там чем-то (ну, пожалуйста!) успокаивающим, не упала со стола без всякой видимой причины и не раскололась вдребезги. Похолодев, Нарцисса больше не прикасалась к тому, что могло дать хоть какую-то информацию о будущем. Лишь отчаянно, до дрожи, надеялась, что это случайность. Что Люциус жив, в относительно здравом рассудке и... в том тяжелом равновесии, в котором пребывают узники в Азкабане - те из них, кто сохраняет способность мыслить, верить, бороться с отчаянием даже когда дементоры жадно пытаются лишить их этого.

А потом он вернулся.
Нарцисса даже не успела толком понять, осознать, прочувствовать его рядом - так быстро... Одно мгновение, когда она сжимала в немеющих руках Люциуса, и далее - только воздух, мысленный образ, дразнящий и невозможно близкий, к которому ей не прикоснуться, пока вокруг творится новое безумие. Погрязший в тишине как в тумане Малфой-Мэнор снова обрел звуки, дыхание, жизнь... только что это была за жизнь?..
Темный Лорд царил над ними, негромко приказывал, недвусмысленно намекал, выстраивал реальность так, как ему было нужно и Нарцисса мгновенно подчинилась всему - вслед за остальными, вслед за мужем. Уступила свое кресло за столом кому-то другому, заняв совсем не почетное место в середине, по левую руку от Люциуса. Чудом хранила видимое спокойствие, замирая от страха, от растерянности, от негодования. При этом тихо радовалась, что Драко после свинцово-тяжелого года уехал отдыхать во Францию и не видит, во что превратили его дом... его отца. И всем своим существом, до боли, до сведенного судорогой горла рвалась к Люциусу.
Коснуться бы его руки под столом. С нежностью поправить тонкую спутанную прядь, не желавшую аккуратно убраться в хвост. Невзначай задеть ткань у слишком широкого ворота. Просто рассмотреть хотя бы, просто рассмотреть, не прячась... ту тень, что вернулась из Азкабана вместо Люциуса Малфоя и отдает себя, свой дом, свое всё на растерзание горстки некогда уважаемых людей, потерявших всякий вид, заросших, исхудавших, полубезумных, фанатично и слепо преданных Темному Лорду. Великая честь, которой Нарцисса сейчас не хотела. Великая честь, которую она променяла бы на Люциуса - такого, каким он был год назад. Гордого, царственного, презрительно-элегантного, живого.

Когда он исчез, едва удостоив ее привычным жестом из счастливого прошлого, она осталась одна среди мужчин, голодных до общества привлекательных дам. Но вместо прежнего удовольствия от чужого внимания испытывала лишь липкую неприязнь и желание сбежать - туда, где ей надлежит быть, к Люциусу. Минуты шли, тяжелыми каплями медленно падали на водяное колесо ее терпения, и когда она, наконец, нашла предлог удалиться (к счастью, гости тоже куда больше стремились привести себя в порядок и банально выспаться, чем вести с ней беседы, услаждая взоры ее аккуратно уложенными светлыми локонами, не потерявшей стройности фигурой в элегантном темно-зеленом с серебром платье и прелестным лицом, еще почти нетронутым старостью), Люциус отсутствовал уже с четверть часа. Один из эльфов-домовиков, сбившийся с ног от стараний устроить гостей удобно и с комфортом, сказал, где его искать, и Нарцисса, не успев удивиться, по какой причине ее муж уединился в дальней гостевой, а не в собственной спальне, бросилась туда.
Вошла, не чуя под собой ног, прижимая к груди черную трость с серебряной рукояткой в виде змеиной головы - ее отобрали у Люциуса при аресте, но после суда и приговора Нарциссе отдали его вещи как законной супруге и целый год она хранила трость (а в ней - волшебную палочку) в надежде, что однажды сможет вернуть их владельцу. Момент наступил. Почему ей так неуютно и тяжело?

"Люциус..." - лишь в мыслях, не вслух. Он сидел спиной к двери, лицом к окну, за которым сгущались летние сумерки, и у Нарциссы щемило сердце от взгляда на его неухоженные собранные в хвост волосы. Когда-то ей нравилось зарываться в них пальцами и любоваться, как они шелком стекают с рук, словно жидкая платина. Год назад, целую вечность назад.
"Люциус..." Она не собиралась прятаться, не хотела его напугать внезапным появлением, но невольно ступала тихо, словно оберегая его право на одиночество даже от себя самой.
"Люциус..." Губами коснулась холодного серебра рукоятки, отполированного его рукой и отвыкшего от тепла. Замерла за спинкой кресла. Очень легко, лишь костяшками тонких пальцев, дотронулась до волос; рука скользнула по скуле и шее вниз, на плечо, гладя и словно бы обнимая, пока Нарцисса пыталась удержаться на тонкой грани между жаждой приникнуть к нему и уважением к его смятению.
- Люциус, - нежным тихим шепотом, боясь спугнуть их хрупкое уединение, разбить крохотный мирок на двоих вдали от гостей, суеты, Темного Лорда. Склонившись, Нарцисса мягко прижалась щекой к его голове и закрыла глаза, сдерживая непрошеные горячие слезы. Их было много за этот год, слишком много, так пусть сейчас подождут. - Я принесла твою трость.

- Люциус Малфой приговаривается к заключению в Азкабане...
Нарцисса стиснула руки на коленях, на миг закрыла глаза, словно от невыносимой боли, но тут же распахнула снова - ни секунды напрасно. Смотреть на него, вглядываться, запоминать. Увидит ли еще? А если да - его ли?..
Люциус слушал приговор так и не опустив ни гордо поднятой головы, ни взгляда. А когда, уже под занавес, посмотрел на жену, Нарцисса выходила прочь из зала суда и не оглянулась.
[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:45:07)

+3

4

Найти покой в собственном поместье оказалось немногим легче, чем не попасться дементорам в тюрьме. Те хотя бы проплывали мимо, если вести себя тихо. Нынешние обитатели Малфой-Мэнор, напротив, имели глаза и, безусловно, заметили его отсутствие. Как скоро? Люциус почти потерял счет времени, и первым, что он испытал, услышав за своей спиной осторожные человеческие шаги, был прилив раздражения. Слишком рано. Он еще не успел воскреснуть для общества и обернуться к кому бы то ни было в образе хозяина дома, а не... Черт побери, неужели так сложно полчаса его не трогать?! Полчаса, которые он просидит, застыв в той же позе, словно восковая фигура самого себя. Похож.
"Через минуту", - приготовился сказать Люциус, властно, недовольно, со снисходительным подтекстом "что вы себе позволяете", но эти слова так и не прошли сквозь его сжатые зубы, потому что он почувствовал полузабытый запах духов, чего-то цветочного с легкой пряностью. "Хотя бы это здесь не изменилось". Нарцисса. Разумеется, кому он еще тут нужен? Наверняка пришла поговорить о том, почему замок, где она год была полноправной владычицей, вдруг превратился в логово величайшего из современных злодеев и как теперь жить. Надо было собраться, на сей раз уже не перед кем-то, а ради. Однако Малфой чувствовал, что чего бы супруга ни хотела, будь то ответы на вопросы или любовь, ему сейчас нечего ей дать. Нет даже того, что он ей когда-то обещал.
Прикосновение не было неожиданным. Сегодня Люциус не однажды замечал, что Нарцисса вот-вот тайком возьмёт его за руку, и каждый раз предупредительно убирал свою. А сейчас вздрогнул, чуть повел плечами и быстрым движением пригвоздил кисть жены ладонью к своему плечу, как будто говоря: пока это слишком. Сколько времени прошло с тех пор, как она прикасалась к нему так?

- Никаких объятий! На нем антитрансгрессионное заклятье, и любая глупость, которую вы попытаетесь совершить, миссис Малфой, отправит вас в соседнюю камеру. У вас три минуты.
Ради этих объятий она подкупила конвой и отдала волшебную палочку, оставшись перед ними практически такой же беспомощной, как ее закованный в кандалы муж. Люциус помнил миг, когда ее раскрытые ладони еще ласкали плечи, будто стараясь напоследок тронуть побольше. Помнил свое усилие не упасть ей в руки и не потерять тем самым остатки достоинства, и как от этого натянулся, казалось, каждый нерв в его теле. Помнил, как Нарциссу заставили отстраниться, и все закончилось очень похожей нежной пыткой - по волосам, щеке и шее. Его ободряющий поцелуй вместо подушечек ее пальцев ушел в воздух. Скованными руками он успел коснуться только ткани платья там, где оно переходило в юбку, нерешительно, как будто уже сомневаясь, что эти моменты позднее не станут напоминанием о том, сколько он потерял. Они стали.

Люциус не поднял лицо вверх, не встретился с ней ни взглядом, ни губами, только повернул голову в сторону ее щеки, на голос. Было так странно чувствовать рядом ее присутствие после стольких раз, когда Малфой воображал, как, устав жить вдовой при полуживом муже, его Нарцисса свяжет себя с другим мужчиной, что гораздо проще, чем кажется, для настоящей леди, которая умна, более чем презентабельно выглядит и понимает, что честь рода важнее привязанностей. Особенно - привязанности к тому, кого официально и бесповоротно объявили преступником. Она даже могла бы выгодно выйти замуж за кого-нибудь, прочнее стоящего на ногах в магическом обществе, сменить и навсегда забыть опороченную фамилию, если бы в Азкабане у Люциуса хватило духа завершить то, что он начал. И трость с палочкой внутри окончательно отошла бы их сыну, пожелай тот оставить ее у себя.
- Спасибо, что сохранила, - ответил Малфой с достоинством и неспеша, чтоб голос не казался слишком изможденным. Он оторвал руку от подлокотника и медленно раскрыл пальцы, тщательно скрывая нетерпение и предлагая Нарциссе вложить трость в них: ну же, дай мне, что мне принадлежит, этого осталось так немного.
Люциус отпустил руку жены, чтобы расположить трость на коленях, и рассеянно провел пальцами по темному дереву. Серебряный набалдашник повернулся, подчинившись аккуратному движению хозяина, и издал знакомый металлический лязг. Малфой еле слышно вздохнул, готовясь увидеть предмет, способный вернуть ему хоть часть былого могущества. Осмотрев палочку, передававшуюся в его семье из поколение в поколение, от рукоятки до кончика, он убедился, что она выглядит точно так же, как в последний раз, когда он ее видел, и как сотни лет до этого. Люциусу даже показалось, что он чувствует запах древесины, из которой она сделана. Наконец-то! Два его сокровища вернулись к нему. Но увы, в его жизни по-прежнему оставались вещи, которых не хватало.
- Где Драко? - На первый взгляд могло показаться, что негромкий вопрос прозвучал невпопад и через силу, словно Люциус только что вспомнил о существовании сына, но это было не так. Пожалуй, сегодня было сделано уже все возможное, чтобы он не забыл. Драко был удостоен ответственного задания от самого Темного Лорда. Драко получил шанс вытянуть свою семью из немилости повелителя. Драко мог достойно занять место отца в ордене, но потерпел фиаско. Смотреть на ситуацию только под таким углом и думать, будто Темный Лорд действительно надеялся, что шестнадцатилетка справится с одним из сильнейших волшебников просто потому, что видит его в школе каждый день, было бы блаженством. Но Люциус предельно ясно видел истинный посыл, стоящий за тем, что ему рассказывали: его сын так же ни на что не годен. Яблоко от яблони. По всей видимости, Повелитель посчитал заключение в Азкабане слишком мягким наказанием и, чтобы Малфой точно понял, как сильно его подвел, решил отыграться на его единственном сыне, бросив того в котел многолетней борьбы. Драко был обречен на провал или даже на смерть, а Люциус, который мечтал, что став старше и решительнее, сын сможет пойти по его стопам и он в этот важный для юноши момент будет рядом, совершенно ничего не мог сделать.
Затаенное чувство тревоги и ожидание нового удара, не обязательно в его адрес, оказались достаточно сильными, чтобы Малфой справился о местонахождении Драко только сейчас, без свидетелей, у единственной, кто готов защитить их общего ребенка. Не застав сына дома, он поначалу испытал облегчение. Потому что где бы Драко сейчас ни был, это все равно было лучше, чем сидеть за одним столом с теми, кто его презирает, видеть, во что превратился его дом и как изменился его уверенный в себе и сильный отец, чей промах чуть не привел его к гибели.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:47:00)

+3

5

[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]В день, когда Люциуса осудили, Нарцисса Малфой была унижена дважды, и оба раза по собственному выбору. Первый - когда протянула конвойным тяжелый мешочек с галлеонами, восполняя им нарушение служебной инструкции, и попросила дать ей возможность попрощаться с мужем. Второй - когда сама, безропотно, не дожидаясь то ли требования, то ли приказа, отдала им волшебную палочку. Та, что кичилась своей честью, своим происхождением, фамилиями, которые носила с достоинством с детства и сейчас, отринула все ради короткого смазанного прощания.
Словам было тесно, касаниям - больно, но поступить иначе Нарцисса не хотела и не могла. Когда жизнь рушится, действительно ли остатки гордости ценнее нескольких минут, купленных за унижение? Люциус не одобрил, наверняка не одобрил, но короткий жест его губ, не успевших поймать ее пальцы, врезался в память и она хранила его с тоской и нежностью.

Утешали Люциуса в тюрьме эти короткие объятия? Или лишь мучили навязчивыми воспоминаниями?
Не спросить. Он пресек ее аккуратную ласку, прижав кисть ладонью к плечу, и Нарцисса не смела двинуться дальше. Замерла, застыла, не требуя, не отбирая себе, не навязывая. Рано? Не время? Когда будет время? Когда, если они упустили год, но между ними и сейчас будто плещут ледяные волны Северного моря, бродят тяжелые серые туманы и висит мороком мелкая дождевая морось?
Она неслышно вздохнула и выпрямилась, подчиняясь. Быть может, для него все это и впрямь - слишком... Вряд ли он мог знать еще утром, что окажется свободен, в Азкабане новости не очень хорошо расходятся. Быстро, внезапно, неожиданно, и Люциус, придавленный ответственностью перед Темным Лордом, перед соратниками, перед целым миром, в который он вернулся, теперь вынужден соответствовать их ожиданиям. И ожиданиям супруги тоже. В ее силах не требовать от него хотя бы этого. В ее силах дать ему время, на которое не расщедрятся ни Темный Лорд, ни опостылевшие гости, что очевидно задержатся здесь надолго. В ее силах стать его убежищем... но примет ли это он?

Нарцисса бережно вложила трость в его с готовностью раскрытую ладонь и с долей растерянности в щемящем сердце смотрела, как Люциус ласкает черное гладкое дерево, отпустив ее руку. Словно вернувшийся с войны рыцарь осматривает семейную реликвию, дабы убедиться - все по-прежнему, так, как он и оставлял когда-то. Все здесь ждало его послушно, покорно, безропотно. Пусть даже он имел все шансы никогда не вернуться.
Кисть ее все так же лежала на его плече, почти не подрагивая. Недвижима, мягка и спокойна, лишь ненавязчиво напоминая о присутствии Нарциссы. Кто знает, каких усилий ей стоило не прижаться губами к его виску, не всхлипнуть над самым ухом, не упасть к нему на колени, не обнять, не приникнуть всем телом и не потребовать защиты от собственных демонов страха, отчаяния, одиночества. Она не сделала ничего из этого, отчасти возвращая Люциусу право решать и властвовать, которое она несла в этом доме целый год, отчасти из опасения не суметь остановиться, если даст волю слезам то ли счастья, то ли разочарования.

- Во Франции. - Как будто ничего не случилось, обычные каникулы. Нарцисса старалась выдерживать и тон голоса ровным, спокойным, не позволяя эмоциям прорваться в обволакивающую тишину засыпающего особняка. Дома, полного чужих людей, пока хозяева ютились в дальней гостевой спальне, не самой просторной, не самой уютной. - У него был очень тяжелый... год. У всех нас. Драко и сам хотел уехать, я подумала, что смена обстановки ему будет полезна. Он должен вернуться в конце августа.
Тяжелый год, который каждый провел в своей тюрьме. Люциус - в Азкабане, Драко - в тисках наложенного на него обязательства, сама Нарцисса - в плену пустого дома и в путах прежде уважаемой, а ныне опороченной фамилии. Вероятно, ее ноша была самой легкой из всех трех, но обесценивать ее перед Люциусом не хотелось. Она берегла их попранную гордость и былое могущество как сокровище, утерявшее свою ценность, но все еще дорогое как память, и не была готова от него отказаться. Слишком много когда-то для всех них значил род Малфоев. Слишком ясно она помнила, как легко звучное сильное имя обращается в труху.
Андромеда, наверное, посмеялась бы над ней - та, что предпочла любовь имени и семье. У Нарциссы, кажется, сейчас не было ни того, ни другого.

Она сделала несколько коротких тихих шагов, обходя кресло; ладонь соскользнула с плеча Люциуса по тугому бархату обшивки, легко тронула его волосы и сорвалась в пустоту, чтобы почти сразу подняться к груди Нарциссы и лечь на серебряный кулон с зеленоглазым драконом - подарок Люциуса еще со школы. Сегодня утром будто что-то подсказало надеть именно его. Если бы все остальное решалось так просто... 
Она не повернула головы, устремила взгляд вдаль, туда же, куда смотрел ее муж все долгие минуты одиночества, тоже чувствуя себя живой лишь наполовину, перенимая его боль.
- Но если ты хочешь, можем послать сову и Драко приедет раньше.
Не лучшая идея, когда в твоем доме поселился Темный Лорд, а положение Малфоев в обществе и (что, вероятно, даже важнее) в его глазах шатко, несмотря на помощь Снейпа и все-таки убитого Дамблдора, пусть и не тем, кому это было поручено. Нарцисса сама едва не сказала "если Темный Лорд захочет", исправившись в последний момент, но не допустив в голос и тени сомнения. Это было бы ударом для Люциуса, это он и сам додумает, поймет. Пусть хотя бы будет уверен, что его жена нисколько не колеблется, говоря о том, кто будет принимать решение о досрочном возвращении их сына. Мальчика, сломленного непосильным для ребенка грузом, которому так нужен отец. И ей... о, Мерлин, ей так нужен муж.

Нарцисса обернулась к Люциусу, любуясь его профилем, сжимаясь внутренне от всего остального - осанки, растерявшей горделивость, истончившихся спутанных волос, заострившихся скул, темных омутов под глазами. Узнает ли Драко в нем того, кем прежде так восхищался, на кого стремился быть похожим? Узнает ли Люциус своего избалованного, взращенного в любви и роскоши мальчика, похудевшего и посеревшего, будто пропитавшегося страхом и паникой, который так и не смог выговорить убивающее заклятие в лицо Дамблдору? Время, драгоценное время, пусть оно будет у них обоих, чтобы дать им возможность стать снова собой хотя бы отчасти.

Она медленно присела возле кресла Люциуса; тонкий шелк платья укрыл дорогой паркет и собрался мягкими складками у ее каблуков. С нежностью провела пальцами по его рукаву на предплечье от запястья до локтя, другой рукой невесомо оперлась о край сиденья возле его бедра. И затем подняла глаза, посмотрела снизу вверх в его лицо, пытаясь поймать встречный взгляд.
- Люциус, тебе нужен отдых. Пойдем в наши комнаты. Пожалуйста.
Жалость боролась в ней с негодованием, жажда сделать хоть что-то - с беспомощностью. Из тюрьмы невозможно вернуться в нормальную жизнь по щелчку пальцев, однако Нарцисса понятия не имела, чем может помочь, если даже ее присутствие, казалось, тяготило его. Словно бы не он вернулся в родной дом, а она попала к нему в камеру, и всю ее радость сейчас пожирают ненасытные дементоры, неупокоенные призрачные фигуры с пустыми лицами.
Люциус Малфой вышел из Азкабана... и принес Азкабан с собой.

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:45:26)

+3

6

А вот об этом Люциус забыл. Забыл, что существует жизнь, где школьники ездят на летние каникулы, где можно купаться в море, нежиться на теплом песке, любоваться видами Лазурного берега и подставлять бледную кожу жаркому солнцу, где хоть ненадолго замолкают дурные мысли, менее существенными выглядят проблемы, и даже твоя участь кажется не такой ужасной, как на самом деле. Сейчас это пока не помещалось в границы разума, сузившиеся до мрачной одиночной камеры. Тепло, удовольствие, беспечность, счастье были похожи на миражи на черном полотне, закрывающем от Люциуса все, что когда-то приносило ему радость. Так пусть же это хотя бы недолго будет у Драко, раз теперь недоступно его отцу. Кто знает, через что юноше еще предстоит пройти.
- Это очень предусмотрительно с твоей стороны, - кивнул Малфой сдержанно, полагая, что после того, как Драко стал главным мужчиной в поместье, Нарциссе было нелегко отпустить сына, и этот материнский подвиг заслуживал уважения и похвалы. Она всегда знала, как поступить правильно. Пожалуй, когда-то это послужило одной из многих причин, по которым Люциус выбрал именно Нарциссу. И он был практически уверен, что жена прекрасно поняла его, когда он ответил на ее следующее предложение быстро, не задумываясь ни на секунду и едва ли не перебивая: - Нет, я прошу тебя.
"Только не это, только не сейчас". Этот месяц так нужен им обоим. Нужен Драко, чтобы насладиться плодами собственной юности и отсутствием необходимости что-то решать, восстановить силы после рокового испытания, забыть на время, что он висел на волосок от смерти, и о том, как его оскорбляли в школе за проступки отца (о, Поттер наверняка не упустил такой шикарный шанс), и просто еще немного пожить нормальной жизнью, без войны, без Темного Лорда и его свиты, без предъявляемых к нему ожиданий, потому что место, куда он вернется, - это не его дом, по крайне мере, не в том виде, в котором Драко к нему привык. Этот месяц нужен Люциусу, чтоб его сын не пополнил армию людей, перед которыми приходится притворяться прежним, находчивым, несломленным, чтоб тот не оказался шокирован, увидев вместо отца, всегда показывавшего ему пример целеустремленности и жизненных ценностей, довольно жалкую пародию на него. Этот месяц нужен Люциусу, чтобы окрепнуть и подумать, как он будет смотреть сыну в глаза. Пока он был не готов надолго встретиться взглядом даже с женой.
Малфой убрал волшебную палочку в трость, закрутил набалдашник и оперся на нее, чтобы шатко и неглубоко склониться к Нарциссе, присевшей на корточки у его ног. Его рука, как будто потревоженная нежным прикосновением, упала с подлокотника и потянулась к кулону на шее супруги. Люциус бережно взял его двумя пальцами и рассеянно погладил третьим. Драгоценность, которая когда-то пришлась к лицу совсем молодой девушке, столь же прекрасно смотрелась на груди леди Малфой - что-что, а вкус у него всегда был отменным.

Люциус защелкнул серебряную застежку, как ловушку, уже зная, какое значение вкладывает в это простое действие. Только когда Нарцисса с улыбкой обернулась к нему, знакомым жестом положив руку на свившегося полукольцами серебряного дракона, он произнес:
- Носи и помни, что ты моя. Согласна?
В безоблачно-радостный день своего выпускного, когда Малфой не подозревал, что в будущем их ожидает куда более серьезная разлука, ему пришлось принять поцелуй в губы за ответ.

Могло ли статься, что Нарцисса носила украшение весь этот год, не прислушиваясь к призывам рассудка не держаться за прошлое? Неужели так и не нашла в себе силы отречься от обещания? Как будто не соглашаясь с этим, Люциус чуть натянул цепочку кулона кончиком пальца, но не так сильно, чтобы жена смогла что-то почувствовать.
От воспоминания его губы еле заметно сжались, еще чуть-чуть - и это была бы вымученная улыбка. Однако если в глазах и промелькнуло что-то светлое, оно тут же подернулось сумраком от осознания того, что сейчас придется ей сказать.
- Мы не можем. - "Потому что нет больше "наших комнат". - Он разместится в главной спальне. Я распорядился. - Люциус не произнес имени, но им обоим и так было понятно, кто нынче заслуживает в этом доме более высоких почестей, чем хозяева, снисходительно пользуясь их гостеприимством, кто не терпит отказов, кто царит над их маленьким миром и устанавливает в нем свои правила.
Малфой отвел глаза, не особенно стараясь спрятать в них боль, но и не желая, чтобы Нарцисса ее заметила.  Он не заслуживал жалости. Он предал святое, впустив истинное зло туда, где они вдвоем столько раз были счастливы. Как нарочно противореча Нарциссе, носившей на шее символ своей верности, он возвратился домой и одним словом лишил ее супружеского ложа, sanctum sanctorum, хранившей воспоминания об утраченной семейной идиллии. Из Азкабана вернулось чудовище, лишь отдаленно напоминающее ее мужа и готовое уничтожить и осквернить все, что могло хоть как-то ее утешить.
Спросит ли Нарцисса, был ли у него выбор, когда он принимал это решение? Ляжет ли она с ним после этого здесь, рядом, как раньше, в прошлой жизни? Или от омерзения пойдет искать себе другую комнату, подальше? Люциус не спросит, полагая, что знает ответ, потому что не хочет видеть ее лицо, когда она произнесет его вслух. Он знает, да, а значит, оставаться здесь тем более ни к чему. "Мне..."
- ...надо возвращаться назад, - проговорил Люциус хрипло, тяжело встав на ноги. Трость пришлась очень кстати - без нее, возможно, у него не хватило бы силы воли поднять себя с кресла. - Это Малфой-Мэнор, с гостями должен быть хотя бы один Малфой. - Тот, который будет контролировать, не примеряет ли кто-то другой на себя роль хозяина, пока настоящий прячется и собирается с силами, будто перепутав заклинания и веря, что на израненную душу можно наложить vulnera sanentur. И то ли приглашая Нарциссу пойти с собой, то ли не желая оставлять ее вот так, почти на коленях перед его пустым креслом, Люциус подал жене руку, чтобы помочь подняться.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:49:20)

+2

7

[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]Разумеется, нет. Нарцисса не ждала всерьез, что ее муж захочет видеть Драко немедленно, что, несмотря на очевидную тоску по сыну, готов будет выдернуть его из хрупкого рая и снова с головой погрузить в ад - тем более, зная о случившемся. И все-таки почувствовала облегчение, когда Люциус едва не перебил ее в ответ. Пусть их мальчик получит передышку, пусть еще месяц-другой будет заниматься тем, чем и должны дети на каникулах. Страшное время, лишающее школьников простого счастья... Доведенная до абсурда идея, возглавленная тем, кто внушает куда больше страха, нежели уважения. Запретные мысли, преступные мысли. Ни у кого, кто сейчас устраивался на ночь в Малфой-Мэноре, их нет. У Нарциссы нет тоже.

Темный Лорд спас Люциуса, без него Люциус не вернулся бы из Азкабана, без него Люциус не попал бы в Азкабан, лишился бы там рассудка и умер, потому что - нет, магическая тюрьма не место для него. Он был принцем, идущим по краю бездны, заигрывал с ней, смеялся над ней, коллекционировал ее дары и не верил всерьез, что расплата настигнет его и будет сурова. Он всегда выигрывал - удачливый, красивый, самоуверенный, избалованный, взращенный в убеждении, что владеет целым миром. Он был аристократ до кончиков ногтей, под стать своему фамильному особняку, под стать длинному, хоть и не особенно разветвленному родовому древу, уходившему корнями в семнадцатый век только в Британии и в неведомую древность еще до нее. Великолепное сочетание красоты, чистоты крови, богатства, осознания собственной непогрешимости и тяги к порокам... Могла ли Нарцисса устоять, если была едва ли не единственной в школе, к кому он относился иначе, ставя ее рядом с собой, а не ниже, как всех остальных? Могла ли воспротивиться, если тоже была призом в его игре с жизнью, и ей льстила эта роль?

"Твоя," - лукавая, но счастливая улыбка на губах. Приятная тяжесть искусно выделанного серебра, два ярких изумруда в драконовых глазах - красиво и дорого, но не слишком. Вопреки расхожему мнению, Нарцисса полагала, что чрезмерная кичливая пышность лишь убивает хороший вкус, роскошь может быть сдержанна, а уместность - мать стиля. Кулон был прелестен и был именно тем, что ей хотелось получить от Люциуса перед ее последним годом в Хогвартсе, когда его уже не будет рядом.
И хорошо, что не кольцо и не на помолвку - рано, ни к чему торопиться. Невеста без жениха, школьница без возлюбленного, на седьмом курсе она чувствовала бы себя посмешищем с кольцом на пальце, не видя месяцами того, кто это кольцо ей надел. Люциус наслаждался свободой от Хогвартса, учился управлять поместьем, вступал в полноценно взрослую жизнь, а она оттачивала искусство аккуратно водить за нос увивавшихся вокруг юношей. И в качестве кавалера на рождественский бал, а потом и на выпускной выбрала самого неприметного из них. Того, кто менее всего посчитал бы ее согласие за обещание чего-то большего, зато, очаровательно стесняясь, осыпал ее комплиментами, неутомимо учился танцевать, лишь бы соответствовать ей, и пару раз вступился за нее, когда кто-то из поклонников не смог удержать себя в руках и рамках приличия.

От кого ее защищали тогда, она уже не помнила. Зато помнила этого славного Фоули (его дед недолго был министром магии в двадцатых годах и он был чистокровен, на этом очевидные достоинства заканчивались), его несчастно-влюбленный взгляд на их с Люциусом свадьбе и как дрожали его руки, когда он осмелился пригласить счастливую невесту на дружеский танец.
И еще - помнила, как хотела пошутить в ответ Люциусу. Что-то вроде "буду надевать всякий раз, как окажусь на грани искушения"... Помнила, как иногда, возвращаясь мысленно к этой счастливой сцене из прошлого, жалела, что сдержалась.
А теперь, невольно содрогаясь, порадовалась этому - что бы ни помешало ей тогда, какое бы предчувствие ни мелькнуло, заставляя придержать язык, оно уберегло Люциуса от этого воспоминания сейчас, когда нужно менее всего на свете.

Нарцисса была красива, богата, одинока - одинока целый год, пока ее муж сидел в Азкабане, неудачник, преступник, посмешище. Сколько раз за это время она должна почувствовать искушение, чтобы поддаться и забыть, кому принадлежит? Сколько раз могла переступить через школьные обещания и подарить свою любовь и нежность кому-то другому, кто окажется более дальновиден и не станет рисковать ими, нарушая закон? И что представил бы себе Люциус, если б всерьез думал, что этот подарок символизирует лишь вынужденную верность, не имеющую ничего общего с ее искренним желанием быть с ним рядом?
Когда он, лаская пальцами кулон, окунулся в их чудесное прошлое, нисколько не омраченное глупой детской шуткой, и его губы едва заметно сжались, словно перед улыбкой, Нарцисса опять замерла, даже дыхание задержала. Ну же... Это было, Люциус, это были мы, и это все еще мы, если только ты позволишь, себе и обоим позволишь. Не сон, не фантазия, а теплые, светлые воспоминания, которые создавались юношеской любовью, потом переросшей в зрелую. Разве не это нужно тебе сейчас, когда твоя душа, твой дом и весь мир вокруг погрузились во мрак?

Ощущение бездны, взглянувшей ей в лицо и спугнувшей призрачное, почти невесомое ожидание чего-то хорошего, нахлынуло за мгновение до его реакции. Но к открывшейся правде Нарцисса все равно оказалась не готова - слова пощечиной, правда ледяным душем заставили ее задохнуться от растерянности, возмущения, негодования... смирения? Она снова сдержалась, но лишь потому, что не нашлась с ответом, любой из возможных был полной бессмыслицей и опять ставил Малфоев под удар. Разве они, как щедрые хозяева, не должны предоставить самому важному гостю лучшее? Разве жаль им своих просторных комнат для Повелителя? Разве не заслуживает он такого обращения после того, как вытащил разочаровавшего его Люциуса из Азкабана? Разве Нарцисса не счастливая хозяйка и жена, получившая обратно своего, пусть и потрепанного, мужчину?..
Милость Темного Лорда заслужить непросто, и Малфои снова были у него в долгу, расплачиваясь последним, что у них оставалось.

Но... Люциус, о чем ты думал, когда, ничего не сказав ей, отдал такое распоряжение? Что было бы, реши она искать тебя в своих... не-своих покоях? Люциус, что еще ты оставил в Азкабане вместе с волей к жизни, любовью к жене, самим собой?..
Она отшатнулась, ловя стеклянными глазами его взгляд, отмечая в нем боль, но почти не реагируя; пальцы на сиденье кресла, так рвавшиеся к нему еще недавно, коротко скользнули прочь, увеличивая расстояние до касания. Хотела спросить, сказать, упрекнуть... слов не было, будто вымерли. Какой в них толк, если уже ничего не поправить, если реальность уже утекла сквозь пальцы - еще до того, как Нарцисса достала бережно хранимую трость и бросилась искать своего привыкшего к одиночеству мужа?.. Поэтому ты бежишь от нее, Люциус? Поэтому жаждешь уединения, стыдясь смотреть ей в глаза?..

Нарцисса помедлила, прежде чем вложить пальцы в его ладонь - недолго, но достаточно, чтобы, быть может, наказать его. И тут же об этом пожалела, но было поздно. Изящно, с достоинством, она выпрямилась и, будто извиняясь за сомнения, удержала его руку в своей.
- Я была. - Голос спокойный, ровный; она все еще Малфой и все еще цепляется за поруганную честь, хотя даже святая святых, собственная супружеская спальня, отдана в жертву, сожрана смертью. - До самого конца, пока все не разошлись. Они устали, Люциус, они все еле на ногах держались, а от сытных блюд их потянуло в сон. В трапезной никого. - "Или не веришь?" - Я еще помню, как принимать гостей в этом доме.

Она лукавила, но совсем немного. Правда заключалась в том, что, когда она уходила, за столом оставались двое. Самые крепкие, самые выносливые, самые жадные до удовольствий, которых были лишены целый год. До вина из погребов Малфой-Мэнора, до вкусной еды, которую не сравнить с тюремной баландой, способной лишь не дать умереть с голоду. До женщин... Ни один из них не осмелился бы не то что прикоснуться, а даже намекнуть супруге хозяина, что был не прочь провести с ней время, если б не был пьян, одуряюще счастлив, и если бы сам хозяин не исчез в неизвестном направлении, оставив свою красавицу-жену услаждать чужие взоры. Нарцисса изящно перевела их внимание на новую бутылку и друг друга и исчезла из зала до того, как они снова переключились бы на нее, осоловело зевающие, но все еще удерживающие нить разговора. Сейчас их обоих развлекало вино (а, быть может, уже и сон), и Нарцисса не чувствовала себя нарушительницей правил - в конце концов, оно тоже в определенном смысле Малфой. Последним, что она слышала, уже выходя прочь, было предложение перенести банкет в одну из спален дабы с удобством расположиться на диване и кровати вместо жестких стульев трапезной, и посчитала себя свободной от гостей окончательно.

Мысль о тех, кто сейчас лихо праздновал освобождение, заставила ее смягчиться. Она накрыла руку Люциуса снизу другой ладонью, погладила и мягко сжала, невольно чувствуя, как высохла, огрубела его кожа, как отчетливо стали ощутимы костяшки пальцев.
Среди тех, кто гордо именовался Пожирателями смерти, были различные, очень различные личности, но никто из них не был настолько чужд Азкабану и сопутствующим ему лишениям, как Люциус Малфой. Даже ее кровная сестра Беллатриса - и та, казалось, с куда меньшим ущербом пережила многолетнее заключение... хотя тоже была из хорошей семьи, избалована и привычна брать от жизни все, несмотря и вопреки. Удача отворачивалась от Люциуса нечасто, но, будто посчитав его своим должником за исход Первой магической войны, спустя шестнадцать лет все же отреклась от него и позволила с головой погрузиться в ужасы и грязь, на которые он прежде взирал свысока, искренне полагая, что его это не коснется. Уберегут статус, друзья и контакты в нужных сферах, интриги и ложь, наконец, деньги, много денег. Никто из людей, наводнивших сейчас Малфой-Мэнор, не падал с такой высоты, как Люциус. И Нарцисса чувствовала, что не вправе упрекать его и отбирать у него последнее, на что еще он мог рассчитывать, лишившись абсолютно всего, - ее заботы и любви.

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:45:40)

+2

8

Прежняя Нарцисса наверняка что-нибудь бы да спросила. Воспользовалась правом голоса, которое есть у хозяйки дома, супруги и его любимой женщины, раз уж Люциус лишил ее права распоряжаться тем, что принадлежало им двоим. Но, кажется, ей было неинтересно, как все произошло на самом деле. Сам ли Темный Лорд обратился к своему ныне презренному последователю и попросил устроить его с наивысшим комфортом? "Я уверен, что ты не забыл, как быть гостеприимным хозяином, и выделишь своему Повелителю лучшую комнату, Люциус", - сказал бы он своим вкрадчивым тоном. Не хочет ли Нарцисса знать, какой ценой в этом случае далось бы простое "нет" и сколько на это потребовалось бы мужества, когда тюремные ужасы еще продолжали стоять у Люциуса прямо за спиной? Или Малфой все-таки сам подсуетился и предугадал желания Темного Лорда, цинично рассудив, что, выгнав женщину, с которой прожил столько лет, из ее собственной спальни, ценой ее уважения можно получить более значимую выгоду? Неважно, правда? Как бы то ни было, это его решение, заслуживающее хлесткого "как ты мог". Нарцисса промолчала, не прошептала, не воскликнула, однако Люциус прочел эти слова в том, как она отшатнулась от него, и в остекленевшем взгляде - год, в течение которого из него высасывали все светлые надежды, добрые воспоминания и положительные эмоции, Малфой драматизировал все, что знал в этой жизни, и теперь от этой привычки казалось практически невозможным избавиться.
Прежний Люциус сейчас попытался бы обелить себя, привел бы уйму рациональных доводов в пользу своего решения, убеждал бы ее, что другого выбора не было и нужно постараться посмотреть на ситуацию с другой стороны, увидеть большую картину, потерпеть совсем немного, ведь очень скоро, путем вот таких небольших жертв, их жизнь наладится, а положение среди Пожирателей смерти укрепится, они непременно разубедят Темного Лорда в своей неверности и будут прощены. Подлизывался бы, старался задобрить супругу знаками любви, перед которыми сложно устоять, после такой-то долгой разлуки. Говорил бы, что эта спальня не так уж плоха, обставлена со вкусом и комфортом, как подавляющее большинство комнат в особняке, здесь даже есть смежная ванная, смотри, любимая... Но вместо этого он произнес:
- Ты не должна ненавидеть его за это, Нарцисса. Если бы не Повелитель, - "я бы был уже мертв. Резать руки заточенной о каменную стену ложкой было трудно, но клянусь, когда-нибудь я бы это сделал", - мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
Малфой озвучил эту лежащую на поверхности истину совершенно бесстрастно. В его усталом голосе не отразилось ни благодарности, ни уважения по отношению к своему спасителю, которые следовало испытывать человеку, не имевшему никаких других шансов. Слова, выстроенные так, будто он оправдывал перед своей женой Темного Лорда, лишь бы та вдруг не совершила какую-нибудь глупость, не проявила непочтение и не поставила этим себя под угрозу, были поданы как сухие и неопровержимые факты. Как если бы Люциус напоминал им обоим, у кого они находятся в большем долгу за его освобождение. Да, Северус сделал для него все, что только мог как друг, найдя подход к Повелителю и уговорив не оставлять Малфоя за бортом, но он не смог бы договориться с дементорами и убрать охрану с Азкабана. Нарциссе предстояло обуздать свою гордость и мысленно сказать "спасибо и на этом". Вот только захочет ли она, если будет презирать того, кого ей вернули оттуда?
Люциус не увидел, как Нарцисса убрала руку с сиденья кресла, однако заметил, что она колеблется, не решаясь опереться на его ладонь. Наверняка взвешивала в уме, насколько сильно при этом испачкается. Еще совсем недавно избегавший прикосновений, Малфой неожиданно ощутил горечь и страх, что она проигнорирует его жест. Страх, что она больше никогда до него не дотронется. Следовало быть к этому готовым, но Люциус чувствовал лишь, как силы оставляют его еще быстрее.
"Ну давай же. Давай. Я не могу сейчас потерять и это".
Он задержал дыхание и выдохнул только тогда, когда Нарцисса наконец вложила свою руку в его. Одновременно с этим Малфой сжал ее кисть крепче, чем планировал, то ли опасаясь, что она передумает, то ли благодаря за заботу о гостях. Впрочем, этот жест получился слишком лихорадочным и жадным, чтобы выражать признательность только за это.
- Он больше не возвращался? - спросил Люциус на всякий случай. Без Темного Лорда изображать хозяина Малфой-Мэнор среди гостей было проще, а если тот снова воссел во главе стола в трапезной, и Люциуса не было поблизости, это создавало плохой прецедент. Никто не знает, что у Повелителя на уме и как он расценит эту отлучку. - Ты говоришь это не потому, что считаешь, будто твой муж немощен и не выдержит еще пару часов официоза?
"Не выдержу, но должен". Как же хотелось верить, что Нарцисса говорит правду, а не просто успокаивает его ради весьма условного физического блага. Как же, черт возьми, не хотелось проверять... Внутри у Малфоя все дрожало от соблазна никуда не идти, упасть сейчас обратно в кресло и просто забыться. Он устал, да, тоже устал, как и все бывшие заключенные, с той лишь разницей, что кусок не лез ему в горло, а сон, готовый сковать его тело и разум в любой момент, виделся не сладким отдыхом, а черной бездной, полной кошмаров. Он устал почти до такой степени, что хотел умереть.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:49:50)

+2

9

[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]Его - вероятно, нет. А тебя, Люциус? Тебя она тоже не должна ненавидеть?
Ты выбрал девушку, привыкшую к самому лучшему - избалованную и требовательную, несмотря на кажущуюся невинность. Ты выбрал королеву и был королем рядом с ней все эти годы. Ты царствовал даже среди чистокровных, что уж говорить про остальных - богатый, могущественный, изворотливый и уверенный в своей удаче, имеющий множество друзей и еще больше тех, кто от тебя зависел. И она блистала рядом с тобой - всегда в лучших нарядах, в дорогих тканях и мехах, в драгоценностях, которые ты дарил ей, и... ни разу, практически ни разу тебя не подвела. Ваш брак был крепок, как сталь, а любовь вы подпитывали оба, ценя друг друга.
И теперь ты ее, свою королеву, ту, что ждала тебя год, не позволяя никому сказать о тебе ни единого плохого слова, заставляешь быть гостьей в собственном доме? Ютиться в гостевой спальне, сидеть в трапезной на месте, нисколько не почетном, узнавать о твоих распоряжениях последней, когда на кровати, в которой она проснулась утром и возле которой до сих пор лежит недочитанная тобой книга - лежит целый год, потому что она запретила ее убирать, - уже, возможно, расположился почетный гость?

- Люциус, прошу тебя. Я с ним тоже согласна, его взгляды мне близки, ты знаешь, но его жестокость... и эта черная метка... Ты не думаешь, что такая близость к Темному Лорду может повлечь за собой неприятности?
Он хмурился, уговаривал, приводил множество весомых доводов "за" и какие-то смешные, нелепые "против", целовал ее и заставлял позабыть о разговоре на время, а потом все же вернулся домой с черной змеей на предплечье, чрезвычайно гордый собой. Вступить в общество Пожирателей смерти для волшебников знатных родов казалось престижным и очень верным решением. Лорд Волан-де-Морт, возглавлявший его, мастерски жонглировал наболевшим, обещал чистокровным привилегии, которых им так хотелось, и неудивительно, что многие молодые люди отправились за ним, включая и старшую сестру Нарциссы. И Люциуса.
Пожалуй, именно в этот период в их союзе ненадолго поселился разлад.

И теперь Нарцисса как никогда прежде жалела, что не сумела настоять на своем и убедить мужа держаться на некотором расстоянии от Волан-де-Морта.
И - как никогда прежде давила в себе негодование, понимая, что просто убьет того, кого так долго ждала, если позволит себе упреки, в которых уже нет никакого смысла. Он решил, он распорядился. Она его жена и обязана повиноваться. Так было, так есть... пусть так и будет. До тех пор, пока смерть не разлучит их.
- Знаю, - тихо выдохнула Нарцисса, не споря. - И благодарна ему.
Люциус сжал ее руку с жадностью, и впервые с момента его возвращения она почувствовала, что он действительно рядом. Холодный, отстраненный, не желающий ее прикосновений, избегающий ее до такой степени, что даже не посчитал нужным сообщить о переменах в доме, он наконец-то был возле нее, он наконец-то, пусть совсем на чуть, оттаял, будто приоткрывая дверь для ее любви, которая болела внутри нее, не в силах найти подход к Люциусу. Держи, держи так. Держи еще крепче. Не допусти, чтобы вместе с комнатами вы лишись друг друга. Дешево стоит ваш красивый и успешный брак, который вы так ценили и которым гордились, если долгожданная встреча окажется менее важной, чем простор спальни и ширина кровати.

Нарцисса медленно покачала головой.
- Нет. Думаю, ему все понравилось и он остался отдыхать. Уже очень поздно. Последними уходили... - она назвала имена тех двоих, что старательно налегали на вино, а теперь храпели вдвоем в одной спальне, не в силах расстаться. Завтра они, возможно, и не вспомнят, что недвусмысленно намекали миссис Малфой составить им компанию. А мистер Малфой, возможно, и вовсе никогда об этом не узнает. - Скорее всего, трапезная уже прибрана и...
Она вскинула глаза на Люциуса, осекшись. Он все-таки хочет уйти? Проверить лично? Считает, что жена лжет ему в лицо, в то время как она же сама и спровадила часть вернувшихся узников в гостевые спальни, лишь бы соблюсти правила этикета этого дома? Что за безумие?

- Тот, кто выдержал в Азкабане год, потерпит и еще час-другой. Если ему есть, куда возвращаться. Но, Люциус... - Нарцисса помедлила, разрываясь между желанием выпустить его руку, отступить на шаг назад, и еще большим желанием шагнуть ближе и, наконец, обнять. Дать ему почувствовать, понять, осознать - она ждала его, она скучала по нему, она готова быть рядом, хочет быть рядом... если только ему это всерьез нужно. Если его жест, которым он сжал ее ладонь, правдивее и честнее, чем все эти мгновения до, когда он тяготился ее навязанной заботой, отвыкший, одичавший. Если дементоры не высосали из него то, что всегда принадлежало Нарциссе, а теперь она никак не могла в нем найти. Она договорила лишь после долгой паузы, за которую еще раз погладила его кисть, а потом опустила одну руку, разжала другую, готовясь разорвать прикосновение, если он того пожелает - всего лишь легкое движение пальцев, Люциус: - Ты хочешь уйти не потому, что рассчитываешь снова побыть в одиночестве? Без меня?
Если так, пусть скажет ей прямо. Пусть не бежит от нее, как за ужином, пусть, наконец, будет честен. Нарцисса не станет принуждать его, не будет искать его общества, объятий, касаний. Его любви. Нарцисса... постарается понять. И за предстоящую одинокую ночь в еще одной гостевой спальне оплачет осколки своего счастливого брака. Потому что если ее муж все еще нуждается в уединении после года, проведенного в Азкабане, ей больше нечего ему дать.

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:45:57)

+2

10

Если Нарцисса и врала, пытаясь наконец угомонить его хозяйскую гордость и подарить ему лишние часы отдыха, этой лжи было приятно внимать и оттого еще труднее сопротивляться. Люциус не тронулся с места, то ли не желая убирать руку из теплого кокона ее ладоней, то ли понимая, что сделав шаг к двери, сделать такой же обратно будет вдвойне сложнее. Определиться, верить жене или упрямо подвергать ее слова сомнению, лишь бы не рискнуть потерять контроль над домом, где он отсутствовал много месяцев, следовало сейчас. Не на полпути в зал, не в дверях, сейчас. Его измученный мрачными думами разум хотел верить, теряя складность мысли и все хуже отделяя тьму, которую он принес в себе, от привычной домашней обстановки. Тело вторило ему, подчиняясь Люциусу все хуже, пока не успевая восстановиться после многократных ударов по нервам и немея от усталости. Воля сгибалась под этим жалобным внутренним "Не ходи", и Малфой слушал из уст Нарциссы подробности - как доказательства ее искренности и оправдания его бездействию.
- Похоже на них, - проговорил он рассеянно, не имея в виду ничего конкретного. Были, значит, совсем неугомонные, у которых хватало сил разговаривать, пить вино, смотреть друг на друга, в конце концов. Как будто в их и до тюрьмы никчемной жизни ничего не поменялось. Как будто они с Люциусом побывали не в одном и том же аду, где из их голов систематически вытравляли малейшие чаяния о том, что они хоть когда-нибудь будут снова счастливы. Что думала Нарцисса, глядя на этих мужчин, как ни в чем не бывало ищущих удовольствий, в то время как ее муж едва держал себя в руках? Он получил ответ на этот вопрос раньше, чем ожидал.
Неужели она и правда считала, что он выдержал? Что Нарцисса подразумевает под выдержкой, способность не умереть? Или это была просто фигура речи, направленная на то, чтобы поддержать в нем присутствие духа? Люциус даже замер и остановил на лице жены взгляд, пытаясь определить, слепа ли она, забыла, какой он на самом деле, или его сегодняшнее притворство сработало, подействовав даже на нее. Неплохо для того, кто оставил в тюрьме львиную долю своей уверенности в себе. А то не хватало еще Нарциссу напугать... или оттолкнуть, заставив думать, будто он ее избегает.
- Нет. - Люциус отрицательно дернул головой и сдвинул брови с болезненным удивлением. Пожалуй, для него действительно стало полной неожиданностью то, как жена расценила его поведение. "Как ты могла так подумать?" - читалось на лице Малфоя, когда он с коротким и почти умоляющим вздохом добавил: - Останься.
"Если я и хочу сейчас видеть кого-то рядом, то это ты". В подтверждение своих слов он не разжал пальцы на ее руке, мягко не пуская. Жест все равно был слишком сдержанным, чтобы символизировать радость воссоединения или же тоску в разлуке, которые затмевались отупляющей усталостью и темным, глухим отчаянием. Казалось, дай Люциус свободу чувствам, и эта тьма прольется наружу, на них обоих, убивая последнее, благодаря чему Нарцисса еще тянулась к нему. И в то же время Малфой понимал, как легко лишится ее любви, если сейчас она уйдет. А в его распоряжении находилось слишком мало душевных ресурсов, чтобы строить мост через бурную реку ее обиды и несбывшихся ожиданий. Проще не рушить то, что строилось долгие годы, сделать над собой еще одно усилие и перепрыгнуть через этот поток, а затем, быть может, утонуть в ее ласке. Проще быть рядом с Нарциссой ужасным собеседником и невнимательным супругом, чем не знать, что с ней происходит в собственном доме, где воцарились новые порядки и могущественный волшебник, который щедро наградил Люциуса своим презрением и избавил ото всех привилегий, а совсем недавно - загребал жар руками его сына... Страшно представить, что Темный Лорд способен сделать с его женой. Лучше всего не отпускать ее от себя, как и все, чем Люциус Малфой еще владеет. Поэтому даже не желай Нарцисса с ним оставаться, он, наверно, удержал бы ее силой.
- Если ты, конечно, не соскучилась по своей сестре больше, чем по мне.
Он как будто проверял, какие из его эмоций еще работают. Жалкая попытка изобразить злую иронию. Жалкое подобие его фирменной презрительной ухмылки. Жалкая ненависть к Беллатрисе за ее свободу, за то, что она - Люциус был уверен, - могла давать Нарциссе о себе знать в этот проклятый год, за то, что залетела сегодня на огонек свежая, как майская роза, за то, что сбежала в ответственный момент, бестия, и вышла сухой из воды, за то, что оказалась более удачливой, за то, какое место она сейчас занимала среди Пожирателей смерти. Жалкая зависть, жалкая ревность. Они выходили на поверхность так же блекло, как нежность за несколько секунд до этого, и Нарцисса наверняка не могла этого не видеть.
- Я просто...
Люциус не договорил, потому что так и не нашел слов. Как ей объяснить, что происходит с человеком, когда изо дня в день его снова и снова заставляют переживать его худшие кошмары? Проживать - наверно, это более точный термин. Как выразить человеческим языком, что значит провести год объятым страхом, отчаянием, бессилием и ненавистью к себе и своим ошибкам, без человеческих прикосновений, общения и тепла, без надежды на свободу, без хотя бы отдаленной возможности увидеть родных и даже думать о них в светлом ключе? Должен ли Люциус сказать Нарциссе, что мысленно давно попрощался с ней, чтобы она поняла, как глубоко дементорам удалось залезть к нему в душу, заставляя убиваться о том, чего нет или, по крайней мере, о чем он не знал доподлинно? Или лучше ограничиться более обиходным - он от нее отвык? Отвык от любви вообще. Отвык от собственного дома. Отвык от вида за окном, который наблюдал миллионы раз и принимал как должное. Отвык носить нормальную одежду и сидеть за нормальным столом. Отвык вести содержательные разговоры. Отвык принимать гостей. Все просто казалось нереальным, редким нестрашным сном, который он видел, на самом деле по-прежнему находясь в Азкабане. Люциус чувствовал себя так, словно его не должно быть здесь. И нет, нет, нет, его никогда снова не должно быть там.
Так и не окончив фразу, Малфой опустился в кресло. Трость привалилась к подлокотнику. Последние два пальца его руки готовы были соскочить с ладони Нарциссы, когда Люциус, практически падая вперед, приник к ее запястью лбом.
"Я просто не знаю, действительно ли я - это все еще я".[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:51:08)

+2

11

[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]Не стоило так явно... лгать и льстить? Искренне верить? Просто пытаться поддержать?
Нарцисса сама не могла найти ту грань, которая отделяла первое от второго, второе от третьего. И не понимала толком, что именно вложила в свои слова, просто в тот момент они показались ей верными. А теперь - не знала, куда деться от взгляда Люциуса, в котором читала непонимание, едва ли не обвинение, удивление, растерянность. Те слова любая жена должна сказать своему мужу, вернувшемуся с войны или из иных тягот пусть даже полуживым, но... Люциус Малфой, скорее, вернулся почти мертвым.
"Останусь," - она выдохнула ему в унисон, только почти неслышно, и камень, давивший ей грудь, упал к его ногам.
Когда-то Люциус, оправдывая свое имя, сиял ярким пламенем, факелом, заставляя других завидовать, преклоняться, восхищаться. Сейчас... Нарцисса едва могла разглядеть тусклый уголек под гнетом безграничной тьмы, выевшей его нутро почти до основания. Она не представляла, что ему пришлось преодолеть в Азкабане и каких усилий стоило признаться, что он еще нуждается в ней. Но и ей это услышать, почувствовать, было тоже необходимо. Оба они словно стояли по краям пропасти у тонкого опасного мостика, и Нарцисса не могла двинуться дальше, не получив знак, что ее путь, полный риска, оправдан хотя бы его ожиданием.

Сестра... о, Мерлин. Она чуть нахмурилась, отрицательно покачала головой. Белла исчезла из зала почти сразу за Темным Лордом, испарилась, ничего не сказав хозяйке, и та ничуть не пожалела об ее отсутствии. Когда-то она была почти примером для Нарциссы - сильная, энергичная, с кипящей в венах чистой кровью, бесстрашная властительница чужих судеб и душ. Черный огонь во плоти, старшая и во всем первая. Теперь... Нарцисса ее скорее боялась, нежели любила. Первая магическая война открыла в Белле мрак и слепое поклонение, Азкабан свел ее с ума, а когда Темный Лорд вернулся - ее фанатизм достиг невиданных вершин. И пусть даже Беллатриса старалась по-своему заботиться о Драко, о племяннике, для младшей сестры давно уже ее правда не была истиной во всем. И уж конечно, она ни за что не променяла бы на нее Люциуса.
- Думаю, она тоже соскучилась по мужу.
Теплоты, впрочем, в голосе Нарциссы не было. Была лишь задумчивость, и на миг будто туман набежал на глаза. Супруг Беллы, Рудольфус Лестрейндж, тоже был освобожден Темным Лордом сегодня и тоже праздновал свободу вместе с остальными. Вот только... он провел в трапезной куда больше времени, чем она, и не был особенно обеспокоен отсутствием Беллы. Странно.
Обсудить бы это с Люциусом, но он... он просто...

Просто... что? Внутри все натянулось тонкой струной, как будто сейчас, именно сейчас Люциус впервые был готов сказать что-то всерьез имеющее значение. Не потянуться нехотя обратно в опустевшую трапезную, не подчеркнуть очевидное, не выплюнуть горькую иронию, едва ли похожую на его обычные - бывшие обычные - колючие фразы, а сказать о том, что творится у него внутри, и к чему Нарцисса безуспешно пыталась подобрать ключи. Она замерла, боясь спугнуть его откровенность, такую хрупкую, такую драгоценную; ловила отрешенный взгляд, надеялась угадать слова в дыхании, искала в исхудавшем лице, заострившихся скулах, горько сомкнутых губах истину, которую он пытался обрести в своих мыслях.

А потом он сел обратно в кресло, припал к ее запястью лбом, и Нарцисса сломалась. Переломилась под коленями, делая шаг к нему, лишь бы удержать его ослабевшие пальцы в своей ладони. Внутри нее все оборвалась следом за теми нитями, что помогали Люциусу держаться - делать вид, что держится, - гулко, больно. Она упала коленями в пол возле его ног, чуть слышно всхлипнула и свободной рукой порывисто обняла его плечо, а затем голову, притягиваясь ближе, касаясь губами его виска в безотчетном желании никогда, никогда больше не видеть так явно, что он совершенно без сил. И одновременно - испытывая острую болезненную благодарность за то, что теперь она наконец-то может быть той, кем и хотела с самого начала. Кем и была целый год, храня все, что только могла хранить для него, начиная с фамильной трости и заканчивая книгой на тумбочке у изголовья. Кем он не позволял ей быть, пока она не вынудила позволить, злясь за чертову спальню и приказ, способный поставить ее в неловкое положение.
Неужели Нарцисса в своем самозабвенном ожидании зачерствела за этот год настолько, что привыкла к одиночеству, и теперь готова царствовать без мужа, готова требовать больше, чем давать?..

- Прости меня, милый, - шепот над самым ухом; ее горячее дыхание обжигало кожу. Пряно-цветочный свежий аромат ее духов мешался с запахом его волос - сырого холодного камня, морской соли, невозможности быть человеком. Губы задели верхний край уха, пальцы, пахнущие прошлым и свободой, горько теряли тонкий букет дорогого парфюма в его спутанных, кое-как собранных в строгий хвост прядях, и ей было не жаль, ничего не жаль, кроме него самого. Поверженная королева возле поверженного короля, но пусть все королевство пылает, пусть костры взвиваются до небес - ей больше нет дела. - Люциус, прости. Мой дом, моя спальня, я сама - там, где ты.
Двумя руками, как могла, она обнимала его склоненную голову и сглатывала горечь, пропитываясь ею - и своим обессилевшим мужчиной, едва живым, но бесконечно любимым.

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:46:12)

+2

12

Как же хорошо Люциус Малфой управлялся со словами раньше. Убедить нужных людей в том, что ему выгодно, тонко навязать свою точку зрения, соблазнить обещаниями казалось проще простого. Подковерная дипломатия, деньги, возможности, чужие слабые места - вот язык, которым он владел в совершенстве. Когда же дело коснулось его собственных слабостей, Люциус онемел. Его внутренние раны вгрызались в душу глубже, чем любое чувство из тех, что он когда-либо испытывал, глубже даже любви к женщине, которая смотрела ему в рот и ждала откровений, доверия, быть может, внимания. Было проще строить свою защиту год назад на суде, - и плевать, что это не сработало, - чем сейчас дать определение бездне, раскрывшей пасть у него внутри, и рассказать, как больно он упал в нее, переломав себе хребет.
Малфой готовился к тому, что Нарцисса наткнется на его заминку как на стену. Аккуратно отстранится, не получив того, чего, замирая, ждала. Не резко, не грубо, но все же уберет руку от его лица и позволит голове тяжело упасть вперед. Двинется к выходу, так и не отважившись тянуть из него то, чего не вытянешь без боли из полутрупа. Люциус мысленно решил в таком случае применить к ней Империус, ради своего весьма условного спокойствия и, возможно, ее безопасности. Хорошо, что не пришлось. Получив власть над ее волей, было слишком тяжело не поддаться искушению и не заставить Нарциссу делать вещи, которые она совершила и так, без всякого принуждения.
Люциус слегка раздвинул колени и подтащил себя ближе к краю сиденья, принимая жену в свое личное пространство, однако ее тепло все-таки заставило его с непривычки мелко вздрогнуть. И пока она не успела расценить эту дрожь превратно, он отпустил ее кисть, а затем сразу же обеими руками обнял и привлек Нарциссу к себе, как бы говоря: не останавливайся, это не потому, что мне не нравится. Объятия вышли неловкими, но более долгими и крепкими, чем в предыдущую встречу, которая казалась неудачной репетицией. Вот так, да, так должны делать нормальные любящие мужья. Если в изоляции от цивилизованного мира их чувства не стали такими же одеревеневшими, как сейчас казались Люциусу его собственные руки, и если из них не выбили остатки разума. Должно быть, со стороны можно было подумать, будто Малфой утратил не только это, но и нить разговора.
"Простить за что?" Он вяло покачал головой, вроде уже в ладони Нарциссы: не надо, не стоит. Она просто не могла нанести Люциусу более сильных ударов, чем уже нанес год тюрьмы. Она не совершила грехов, за которые нужно просить прощения, он же, напротив...
- Мне жаль, знай, - негромко обронил Малфой, отзеркаливая слова жены вместо того, чтобы ответить по существу или возразить. В хаосе собственных мыслей Люциусу и самому было не разобрать, к чему относится это признание. А значит, пускай Нарцисса выберет сама, ведь вариантов так много. Ему жаль, что первым делом по возвращении он обошелся с ней как с вещью, которую можно просто перенести из одной спальни в другую. Ему жаль, что он попался во время нападения на Министерство. Ему жаль, что он не сумел состряпать себе солидное оправдание и оставил ее совсем одну в непростой ситуации. Ему жаль, что из-за него Темный Лорд презирает теперь всю их семью. Ему жаль, что в то время, как их сын рисковал своей жизнью, у него оказались связаны руки. Ему жаль, что сейчас он такой. Ему жаль себя. Черт возьми, ему до тошноты жаль себя. Себя успешного, уважаемого, холеного и импозантного, могущественного. Того себя, который еще никогда не переступал порог Азкабана.

- Только не там, где был я.
Что он хотел этим сказать, он опять и сам не знал. Пожаловаться на свой печальный удел, в очередной раз напомнить, что провел в тюрьме год совсем один? Дать понять, что скучал, но какими-то неуместными, неправильными словами? Или это, скорее, было странное предостережение? Будь осторожна, Нарцисса, не обобщай. Не клянись пойти за мужем туда, куда не должна и никогда не попадешь, потому что ты и есть осторожная, умная женщина. Никаких больше несанкционированных свиданий за деньги с приговоренным рецидивистом. Обещай.
Мираж Азкабана продолжал висеть над ними и над этими ее словами тоже, и Люциусу хотелось отсечь его хотя бы от Нарциссы, раз уж он не мог отделаться от этого тошнотворного шлейфа сам. Даже его одежда, которую он надел на себя в попытке почувствовать себя как дома, уже впитала дух немытого тела и тюрьмы, и теперь ее также нужно было приводить в порядок. Малфой все еще казался себе заключенным, не просто переодевшимся в аристократа, но и невольно оставляющим этот запах безысходности на всем, до чего он дотрагивался. Пора было заканчивать маскарад.
- Мне нужно принять ванну, - проговорил он, лишь немного ослабив объятия. С одной стороны, Люциус хотел продлить контакт, с другой - ему было мерзко в собственной шкуре. И если Нарцисса собиралась продолжать прикасаться к ней, надо было непременно избавиться от грязи, которую он принес с собой.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:52:29)

+2

13

[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]Все было не так, как прежде - до Азкабана, до этих ужасных дней, месяцев в пустом доме, до падения Люциуса с высокого пьедестала лучшего среди равных. Все теперь иначе - переломилось, исказилось, отразилось в кривом зеркале. Привычные жесты превратились в чужие, обрели иной смысл, иную наполненность, и Нарцисса растерянно отмечала одно, другое, третье... будто из ее прошлой жизни, но ставшее другим.
Прежде он вздрагивал, когда она касалась его, лишь от страсти - спустя столько лет брака они все еще могли разжечь друг друга, пусть и без былого пыла. Прежде он ронял голову ей на руки скорее от досады, сетуя на чью-то глупость, недальновидность, скудоумие, словно бы больше не мог их выносить и искал шутливой защиты. Прежде он удрученно молчал лишь если Драко расстраивал его - оценками ли, шалостями, неподобающим поведением. Прежде он обнимал Нарциссу с нежностью или желанием, но никогда еще она не чувствовала себя его внутренним стержнем, без которого ему не выстоять - будто он держался за нее, не отдавая себе в этом отчет. И никогда его холеные красивые руки не были такими неловкими, будто позабывшими, что на этом свете ему еще есть, кого обнимать.
И все же - лучше, чем ничего.

- Знаю, - еле слышно отозвалась Нарцисса. - Я знаю, мой дорогой.
Слова утешения рвались следом, но она не могла найти среди них подходящие, раздраженно отбраковывая все варианты как нелепые, бестолковые, откровенно абсурдные. "Все будет хорошо"? Не будет, и они оба это знают, потому что Темный Лорд сейчас обживает их спальню, а сами они - гости в собственном доме, опальные подданные. "Все наладится"? Едва ли, даже самая призрачная надежда должна на чем-то основываться, а искренней веры в будущее не было больше ни у одного из Малфоев. "Держись"? Но и эта то ли просьба, то ли мольба запоздала, потому что Люциус опустошен настолько, что Нарцисса невольно чувствовала, как черный страх, прежде сдерживаемый горькой радостью от его возвращения, расползается у нее внутри черной гнилью, будто пустивший в ней корни от его объятий.
"Мне тоже жаль, так жаль..." Тебя, Люциус, и твою негасимую боль, которой конца-края не видно. Себя-глупую, наконец-то сделавшую выбор между гордостью и любовью. Этот нелепый мир, в котором так просто потерять все по мановению чьей-то руки, но в котором приходится жить - не душой, так телом. Настоящего и будущего, в которых Малфои - проигравшие, чья сторона ни взяла бы верх.

Она искала слова, но те пришли неожиданно и совсем другие, полные уверенной силы, которые... впрочем, наверняка были таким же призраком, как и все остальные. Но в отличие от остальных - прорвались и обрели твердость, всколыхнувшуюся в груди у Нарциссы, и она внезапно и с долей растерянности ощутила их почти физически. И не смогла сдержать - ни их, ни ту уверенность, которую обрел ее голос на несколько секунд, пока ее пальцы медленно расплетали черную атласную ленту в его волосах.
- Ты больше не вернешься туда, Люциус Абраксас Малфой. Никогда.
Устыдилась, умолкла. Что она хотела этим сказать? Попытаться навязать нелепую надежду? Дать понять, что верит в него? Или бесстрастно констатировать факт: опала Темного Лорда означает недолгую жизнь, за которую попасть в Азкабан повторно можно просто не успеть?..

Нарцисса коротко прижалась губами к виску мужа и вытянула из волос ленту, выронила ее где-то рядом, снова неглубоко запустила пальцы в тусклые, посеревшие, пыльные пряди, почти не чувствуя брезгливости. Это лишь грязь, это легко можно отмыть, а вот что делать с тем, что творилось у Люциуса внутри, она едва ли могла себе представить.
- Я обо всем позабочусь, милый. Подожди немного.
Обо всем ли? Какие распоряжения нужно отдать, что наколдовать, что сделать, чтобы вернуть Люциусу толику его самого - ровно настолько, чтобы ему хоть немного хотелось жить?
Мягко отстранившись, Нарцисса выскользнула из его рук; сжала предплечья, не убирая своих из его ладоней, словно бы продолжая объятие и обещая новое. А потом склонилась и, все так же не поднимаясь с колен, сняла с него обувь, аккуратно придерживая икры и будто подтверждая: ты никуда больше не пойдешь, Люциус; твое место - здесь... возле меня, как и мое - возле тебя. После целого года вдали друг от друга Малфои должны, наконец, быть рядом, смиряя гордость и привыкая жить по-новому, как бы им ни было тяжко. И если та, что прежде капризно морщила нос от складок на плохо проглаженном платье или крохотного почти незаметного пятнышка на рукаве, безропотно снимает с твоих ног ботинки в безотчетном желании дать тебе хоть немного почувствовать облегчение и заботу прямо здесь и сейчас, то и ты умерь свою боль и просто живи. Пожалуйста.

Она легко оперлась о его колено, вставая; отошла к ванной комнате и достала волшебную палочку, до сих пор лежавшую в узком длинном кармане, врезанном на бедре по шву ее платья. Вполголоса позвала эльфа домовика и распорядилась спокойно и ровно, словно ничего необычного не происходило в Малфой-Мэноре:
- Тинки, приготовь здесь ванну. И вещи из наших шкафов...
Голос ее недоуменно прервался, когда маленький, напуганный множеством требовательных гостей эльф затрясся и ненадолго закрыл глаза ладонями и ушами.
- Чуть попозже, госпожа, прошу вас. Мы не успеваем. Мистер Лестрейндж, он...
Нарцисса вздрогнула и выпрямилась, сведя к переносице аккуратные брови, и на какой-то миг сделалась отдаленно похожа на свою старшую сестру. Она никогда не была жестока по отношению к домовикам, воспринимая их работу как само собой разумеющееся и при этом необходимое. Не испытывала никакого удовольствия, наказывая их за провинности, и в целом относилась почти по-доброму - в отличие от Люциуса, не дававшего им спуску при любом удобном случае и искренне считавшего, что без жесткого обращения они обленятся и станут трудиться вполсилы. Однако сейчас она поймала себя на ощущении, что могла применить crucio и ничуть бы не пожалела. Направив палочку на эльфа, словно всерьез собираясь исполнить не произнесенную вслух угрозу, Нарцисса заговорила снова; голос ее не стал ни выше, ни громче, но буквально звенел от негодования, будто напитался тьмой из вымотанной души Люциуса. И хлестал несчастного домовика каждым словом как тонкой гибкой послушной владельцу плетью.
- Кто твой хозяин, эльф? Мистер Лестрейндж? Или мистер Малфой?! Немедленно, я сказала - сию же секунду. Ванну, полную до краев, и все остальное, что может понадобиться. Поменять белье на кровати - на наше белье. Вещи переложить в шкафы в этой комнате, все самое необходимое. Подать вино, выпечку, мясо, фрукты, все свежее и на лучшей посуде. И шоколад. Живо.
Эльф исчез, едва она договорила, - не дожидаясь, когда с конца ее волшебной палочки сорвется заклинание, которого Нарцисса еще никогда в жизни не использовала; в ванной комнате раздались тихие быстрые шорохи и звук льющейся воды.

Не поворачиваясь, она замерла возле двери в ванную комнату, заставляя себя успокоиться, почти усилием воли разжимая напряженные пальцы на теплом дереве волшебной палочки. Заметит ли Люциус в ней что-то похожее на Беллатрису, которую он ненавидел и презирал? Решит ли, что она распустила домовиков за время его отсутствия и те перестали подчиняться? Или посчитает, что даже чертовы эльфы потеряли к нему всякое уважение, раз осмеливаются перечить?..
Нарцисса обернулась и медленным шагом вернулась к мужу. Но глаза на него подняла лишь в самый последний момент.

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:46:26)

+2

14

- Ты этого не знаешь. - Люциус покачал головой, то ли с укором за ложные надежды, то ли просто помогая Нарциссе распускать его волосы. Где-то под ребрами клокотал нервный саркастический смех, но Малфой подавил его, задержав дыхание, а затем издал горлом еле слышный короткий звук, когда две пряди зацепились друг за друга и больно натянулись. Подавил, как и желание, чтобы Нарцисса окунула сейчас пальцы в его волосы до самой кожи.
Никто не знал, чем закончится война, одно только было очевидно - проигравшим не будет пощады. И пока его Повелитель находился на подъеме, Люциус невольно задумывался о том, что будет с ним в случае победы Пожирателей смерти и такие трофеи этой войны достанутся ему. И раз он собирался карабкаться по карьерной лестнице обратно, это могло потребовать новых жертв и новых испытаний, призванных доказать, что Люциус Малфой - по-прежнему тот, кем он всем казался. Еще были возможности, нужно лишь держать голову высоко и разглядеть их. Иначе он годится только на роль пушечного мяса, участь которого так же незавидна, как и положение всех служителей Темного Лорда, если тот вдруг, по маловероятному стечению обстоятельств, потеряет власть и силу. На какой же исход уповала Нарцисса? Неужели Повелитель должен был захватить господство в ее доме, чтобы она окончательно уверовала в его способность поставить на колени весь магический мир? Или миссис Малфой думает, будто Визенгамот помилует ее супруга, когда тот предстанет перед ним за новые преступления? Ему ведь еще придется их совершать во имя той стороны, которую Люциус считает более сильной, да и свое первое пожизненное заключение он отбыл не до конца. Впрочем, "никогда" тоже бывает разным. Малфой скорее умрет, чем отправится в Азкабан опять. Даже сейчас он еще немного жалеет, что не умер год назад. Это сожаление месяцами питало его сны, где все было по-другому.

Сначала казалось, что Люциус заново переживает то купленное Нарциссой свидание. Только, выходя из зала суда, он уже ожидал увидеть ее в пустом коридоре. Только разговор длился дольше. Только конвоиры оказались слепы к обмену объятиями, обжигающим в этот раз сильнее, достаточно вероломны, чтобы оставить у миссис Малфой волшебную палочку, и глухи к словам, которые в этих обстоятельствах и в этой обстановке могли произноситься, пожалуй, лишь во сне. Но пока Люциус спал, он верил. Верил, что даже после поражения у него есть один выход.
- Нарцисса, пора сделать то, что ты мне обещала.
Не стоит оттягивать момент.
- Нет, я не могу.
Люциус видит ее испуганные, полные слез глаза, и понимает, что Нарцисса не была готова с самого начала. Думала, все чудесным образом образуется, и ей не придется произносить непростительное заклятье, убивая отца своего ребенка, а потом убедительно доказывать всему магическому сообществу, что она желала ему смерти за связь с Темным Лордом. Единственный человек, способный спасти Люциуса от тюрьмы хоть так, стоял перед ним с выражением глубокого сожаления на лице и больше не находил в себе смелости дать ему это благословение.
- Пожалуйста... - Малфой начал умолять сразу же, как только им овладела паника. Его вот-вот заберут. Он будет гнить в камере-одиночке до старости, купаясь в собственных кошмарах, сходя с ума, забиваясь поглубже, к дальней стене, при каждом появлении дементоров и вспоминая все худшие моменты своей жизни. И этот тоже. Он уже откуда-то это знает. - Мы договорились. - Люциусу стоило заставить жену дать непреложный обет, но он слишком любил ее, и для ритуала нужен был третий волшебник. Теперь он жалеет об этом, чувствуя как холод бежит у него по спине, душит, заставляет его колени подкашиваться. - Убей меня! Нет, вернись!
Кандалы мешают ему схватить Нарциссу, броситься вслед, упасть перед ней ниц, умолять. Люциус рвется за ней, чувствуя, как путы врезаются в тело, но продолжает несмотря на это.
- Ты не можешь так поступить со мной! Не уходи! Я не хочу туда!
А потом конвоир дотрагивается волшебной палочкой до его лица, и он понимает, что онемел, потому что у него больше нет рта. Беспомощный, загнанный в угол, испуганный, Люциус наблюдает за тем, как Нарцисса без оглядки удаляется в конец коридора и пропадает из вида.
Много раз он просыпался, подскакивая на полу камеры и выкрикивая ее имя, а потом прогонял события сна в голове и мучился этой одой собственной трусости. Кажется, идея порезать себе руки пришла к Люциусу после последнего из таких снов.

- Н... - Проглоченное "не надо" обернулось сдавленным стоном, когда Нарцисса потянулась к его ногам и Малфой захотел остановить ее. Нет, она не должна обхаживать его, словно служанка, словно все, на что он сейчас горазд, - это возвышаться за счет нее. Однако ее аккуратные касания были такими интимными, что тронули его нежно и где-то глубоко, где он еще мнил себя господином, и Люциус сдался, не решаясь их прерывать. А затем встрепенулся и начал избавляться от пиджака, пока Нарцисса не посчитала его неспособным раздеться самостоятельно. У нее было полно других дел.
"Круцио!" - подумал Малфой гневно, прежде чем услышал тираду жены. Если бы Люциус сейчас сам отдавал приказы тупоголовым эльфам, заклятие бы обязательно прозвучало. Нарцисса же не решалась пустить его в ход, однако даже не видя за спиной ни ее лица, ни занесенной волшебной палочки, он читал Круциатус между ее фраз, одобрительно отмечая в голосе жены властность и царственное негодование. Правильно, только такого обращения и заслуживают те, кто забыл своего хозяина. Даже если тот в таком состоянии, что сам пропустил гордое "мистер Малфой" мимо ушей, словно речь шла не о нем. Женщина, год правившая поместьем, отстаивала его сейчас за них двоих, а ее муж изможденно прислушивался к ней и думал, будет ли слово, которое Нарцисса так сильно хотела произнести, звучать из ее уст с той же интонацией, что и у ее безумной сестры - Люциус слышал это заклятье голосом Беллатрисы и ее дьявольский смех много раз. Кто знает, может быть, Нарциссе понравилось бы применять его. И пожалуй, особняк, который сам Темный Лорд выбрал своей штаб-квартирой, - лучшее место, чтобы наконец узнать это и не расплачиваться потом.
Скинув с себя жилет и рубашку, Люциус обнажил темно-красный шрам на правом предплечье, неровный, подернутый коркой из запекшейся крови, но достаточно глубокий, чтобы не оставить ни малейших сомнений в его намерениях. На левом были видны несколько таких же царапин по бокам, сделанные до того, как Малфой осознал, что не может повредить Темную метку, даже будучи запертым в Азкабане и забытым Повелителем. После того, как все, что могло бы скрывать не только эти рубцы, но и любые изъяны на его теле, оказалось перекинутым через подлокотник, Люциус помедлил, чтобы кое-как организовать одежду в стопку и положить сверху кольца и запонки, поднялся, опираясь на спинку, выпрямился, почти обошел кресло и замер, потому что почувствовал на себе взгляд жены. Проклятье. Она ведь раньше любила это тело. И, о Мерлин, оно так сильно отличалось от того, что Нарцисса видела в последний раз, когда он был перед ней абсолютно голым.

В ванной были зажжены свечи, поэтому позже Люциус подумал, что Нарцисса, возможно, изначально хотела, чтобы он присоединился, иначе не создавала бы такую атмосферу. Он помнил, как погрузился в теплую воду за ее спиной, привлек ее к себе и вкрадчиво, едва ощутимо покусывал губами край ее уха. Помнил, как переплел руку с ее, мягко отнял губку и долго ласкал ее обнаженные плечи и грудь, чтобы потом скользнуть вниз по животу и перейти к осторожным, нежным касаниям между ее бедер. Нарциссе не очень нравилось, когда он проникал в нее в воде, поэтому приходилось импровизировать. Он помнил, как всегда был доволен собой за эту готовность доставлять удовольствие женщине, как упивался собственной щедростью.

Или это был не последний раз? Люциус напрочь забыл.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:53:02)

+2

15

[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]I want to hide the truth
I want to s h e l t e r you
But with the beast inside
There's n o w h e r e we can hide

Ждать счастливого возвращения на год назад было бы наивно. Верить, что можно вот так просто обернуть настоящее прошлым - нелепо. Надеяться, будто Азкабан не оставит шрамов на душе и теле того, кто был слишком хорош для этого проклятого места - откровенно глупо. Нарцисса не ждала, не верила и не надеялась. Она, казалось, была готова увидеть своего мужа исхудавшим и грязным, запаршивевшим и растерявшим всю мягкую холеность, которую она так любила прежде. Была готова, что тело его теперь лишь отдаленно похоже на то, что помнят ее руки и губы. Была готова, что обезвоженная, высохшая кожа потрескается и эти трещины заполнятся чернотой, отмыть которую будет непросто. Была готова даже, что физически не испытает к нему поначалу ничего, кроме жалости и бесконечной печали... Но не к тому, что ей пришлось увидеть.

Подняв глаза на Люциуса, Нарцисса не изменилась в лице, хотя взгляд ее с ненавязчивой цепкостью успел отметить изможденную худобу, бледность истончившейся кожи, выпирающие кости, что прежде были незаметны у человека, который хоть и бережется излишней полноты, все же не отказывает себе совсем во вкусной пище. Ничто из этого не казалось страшнее, чем его внутренние раны - те, что были незаметны взгляду, но неизменно прорывались в голосе, движениях, жестах и фразах, даже в этом убивавшем поначалу стремлении оттолкнуть ее, будто храня нетронутым горькое одиночество. Физические недостатки меркли в сравнении с тем, что Нарцисса едва узнавала своего мужа сердцем, едва могла достучаться до него. Горячая вода, бережный уход, вкусная еда - все это легко вернет узнику Азкабана прежний облик... Но не излечит опустошенную душу.
И не смоет с предплечий уродливых последствий слабости, которая в магической тюрьме вполне могла почитаться за силу.

Темные кроваво-красные рубцы показались Нарциссе чем-то лишним, чужим, - словно, раздеваясь, Люциус успел испачкать предплечья и сейчас достаточно лишь стряхнуть...
Ее будто ударили по лицу - хлестко, наотмашь, и кровь тут же отлила от щек и губ, а глаза сделались огромными, растерянными и отчего-то наполовину безумными. Прозрачная чаша с водой, над которой она ворожила несколько месяцев назад, только что упала снова, разбилась вдребезги снова с оглушающим звоном, а потом еще раз, еще, еще. Жуткое пророчество - она искала его, призвала его, - теперь скалилось ей в ответ неровной, кривой усмешкой рубца вместо рта.
- Нет, Люциус, - голоса нет, лишь губы шепчут, с трудом шевелятся, неловкие, непослушные. - Нет.
Нарцисса опять вскинула на него глаза, медленно наполнявшиеся слезами, которые удержать уже не могла; всмотрелась пронзительно и требовательно, то ли упрекая, то ли умоляя о чем-то, и снова, не в силах смириться, будто надеясь, что вот сейчас, сейчас все это исчезнет и все станет как прежде - как минуту назад, но не хуже, пожалуйста, нет, - впилась взглядом в незаживший шрам на правой руке. Неловко потянулась к нему, выронила из ослабевших пальцев волшебную палочку - попыталась убрать в карман и не смогла; та упала с тихим стуком на пол и откатилась к ножке кресла, но Нарцисса не обратила внимания. Ее начало трясти еще до того, как она дотронулась до руки мужа, до тонкой бледной кожи рядом со вздувшимся рубцом, щедрым королевским росчерком под приказом о казни, - мелко, потом сильнее; бледные пальцы, вмиг сделавшиеся ледяными, пытались коснуться запекшейся крови, уродливого нароста, и не могли, беспомощно плясали в воздухе.

Смерть в Азкабане не была редкостью; она вольготно жила в старых просоленных стенах и часто навещала своих гостей. Одни умирали от истощения, отдав все свои воспоминания о счастье и радости заботливым безлицым тюремщикам и просто переставая есть. Другие - от собственной дерзости, получая в награду поцелуй, вытягивавший душу. Третьи просто сходили с ума и было уже не столь важно, живы они или мертвы. И всех трех исходов Нарцисса боялась, всех трех исходов подспудно ждала для Люциуса и отчаянно цеплялась за надежду, что все они минуют его.
Одного не учла. Сознательного самоубийства. Слишком далеко этот вариант был от Люциуса Малфоя - такого, каким она его знала, каким любила, с каким прожила больше двадцати лет и лет счастливых, что бы кто ни думал на этот счет.
Погрузившись в безотчетный ужас, она на время забыла про разгневавшего ее эльфа, про Темного Лорда, про гостевую спальню, раз за разом мысленно наблюдая, как с оглушающим звоном взрывается об пол стеклянная чаша, как ее осколки полосуют вены на руках, как кровь течет рекой, будто вода, и Люциуса Малфоя больше нет, нет, нет...

...Тихий ненавязчивый стук в дверь ванной изнутри прорвался реальностью - там все готово.
Ничего не видя от стоявших в глазах слез, Нарцисса моргнула, медленно поворачиваясь, и соленая влага, которой не хватило места под веками, тяжелыми крупными каплями сбежала по ее щекам. Две слезы сорвались с подбородка - одна под ноги, другая на платье, на грудь возле серебряного кулона.
- Пойдем, - ей удалось протолкнуть слово сквозь сдавленное горло и удержать готовый хлынуть поток слез. Удалось повернуться к мужу спиной и дать себе еще несколько мгновений на то, чтобы собраться. Удалось умерить нервную дрожь и даже сделать шаг.
Не удалось лишь сделать его достойно.
Каблук неловко подвернулся, лодыжку перехватило болью; покачнувшись, Нарцисса удержала равновесие, но беспомощно всхлипнула, вскинула руку и прижала запястье к губам, словно запечатывая себя.

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:46:43)

+2

16

Каким же нужно было быть идиотом, чтобы не подготовить ее. Но сегодня все происходило слишком быстро: побег, потом прибытие домой, потом краткие объятия сквозь тюремную одежду, потом Люциус закрылся в еще своей ванной, где максимум, что сделал, торопясь на совет - вымыл руки по локоть, удаляя ржавые потеки вокруг затянувшихся шрамов, и скрыл их в рукавах рубашки. После этого он часами делал вид, будто следов его неудачного суицида не существует, и вместе с ними прятал ранее незнакомый ему бессильный стыд. Чувство все это время сидело где-то в подкорке, а про шрамы в суматохе, изнеможении и попытках выглядеть скалой, которой он не являлся, Малфой почти забыл. Следовало извиниться перед Нарциссой, когда та принесла волшебную палочку, уединиться и попробовать тайком залечить их. Следовало хотя бы сказать ей, предупредить, и, возможно, этот удар для нее оказался бы мягче. Следовало наврать, что он сделал это не сам. Следовало играть на опережение событий, как Люциус Малфой умел когда-то давно.
Поздно. Он сейчас перед ней не в том виде и не в том состоянии, чтобы скрывать правду. Нарцисса уже все видела и теперь смотрела на него так пронзительно, с таким укором, что хотелось прикрыться. Вместо этого Люциус, прежде чем жена успела коснуться рубца, резко отдернул руку и прижал за кисть и запястье к груди другой рукой, до этого державшейся за спинку кресла. Нет, он не пытался этим уберечь себя от боли, по крайней мере, физической. Взгляд Нарциссы пронизывал Малфоя до сердца, до ощущения, что, дотронувшись, она увидит перед собой, как ее золотой лев скулил, словно щенок, сжимая тюремную ложку и едва не сгибая ее трясущимися пальцами, удлиняя острым как лезвие, краем чашечки вертикальную рану и зажмуривая покрасневшие глаза, чувствуя, как маниакальная решимость, с которой он затачивал металл, истончается точно так же. Тогда, при недоступности магических методов самоубийства, этот способ обещал Люциусу более быструю смерть, чем отказ от еды. Голод, казалось, не брал его, или Малфою недоставало терпения. И смелости смотреть в глаза своим кошмарам, которые не отступали, пока он ждал, когда истощение достигнет пика.
"Страх заставляет людей делать разные вещи. Я знаю, потому что использовал этот прием много раз".
Нарцисса наверняка думала, что Люциус покрепче, и за шоком, за жалостью, за ужасом должно было последовать разочарование. Живя у него за пазухой и никогда не видя его в страхе, легко было поддаться иллюзии, будто это чувство ее мужу неведомо. И действительно, в силу своей уверенности в себе, возможностей, изворотливости и других талантов, Люциус Малфой имел мало поводов для страха и гнал его от себя при малейшем проявлении. Он избегал этого чувства всю жизнь, а потом делал все, чтобы избежать тюрьмы, потому что Азкабан - это и был страх. Стоило ли сейчас открыть Нарциссе глаза и признаться, что мужество ее супруга похоже на отражение в зеркале желаний? Как сделать это и продолжать избегать другого чувства - вины?
- Нет, - эхом отозвался Люциус, увидев ее слезы и не зная, что ответить на них. Попросить прощения за то, что еще немного, и сегодня Нарциссе некого было бы встречать? Сказать "Я не хотел"?.. О, он хотел, очень сильно, чтобы все это - заключение в тесной клетке, дурные воспоминания, одиночество, кошмары, - закончилось. Вот только отнимать жизнь у других в реальности оказалось гораздо легче, чем лишить ее самого себя. Люциус мысленно выбирал в качестве оправдания своей неудачи непривычность к боли, холод, Темную метку, несовершенство орудия самоубийства, но дементоры не спали, и в его голове скоро поселилась новая мысль, звуча спокойно-издевательским тоном Повелителя: "Люциус, ты даже убить себя не можешь как полагается. Зачем я только наградил тебя меткой?"
Малфой замолчал, и так его изможденное "Нет" превратилось в "Нет, не пойду". Совсем недавно Люциус предвкушал, как ощутит себя наконец чистым и даст расслабиться мышцам, изнывающим от внутреннего напряжения, теперь же понимал, что не может позволить себе даже эти простые удовольствия, пока Нарцисса плачет. Его, выжившего в Азкабане вопреки своему желанию умереть, готовились окончательно добить женские слезы, которые заставили содержимое его чаши усталости опасно подойти к краям. Казалось, Люциус был близок к тому, чтобы упасть, когда наклонился поднять палочку жены, лежавшую в пятнадцати сантиметрах от его босой левой ступни, но удержался сам и не дал упасть Нарциссе, положив руки сбоку ей на плечи и не пустив дальше.
Необходимо было закрыть вопрос, уже теряющий для него значение, прежде чем кто-либо из них сделает еще шаг вперед.
- Пожалуйста, не плачь по мне. - "Я этого не стою". Малфой старался придать своим словам твердость приказа и при этом пропустил в них зловещую оговорку, не услышал, что говорит о себе как о мертвеце. - То, что я тогда чувствовал, я уже не чувствую... сейчас.
Пожалуй, желая сказать "Я не сделаю этого снова", нельзя было выразиться проще. И Нарциссе оставалось лишь принять это как факт, не видя во взгляде Люциуса, устремленном через ее плечо, ни сомнений, ни тьмы, которая осталась там после того, как он переступил черту между желаниями жить и умереть, - он продолжал стоять близко за ее спиной, слегка стискивая плечи руками и держа ее волшебную палочку двумя пальцами. Протянув ее Нарциссе сзади, Люциус добавил негромко, но многозначительно:
- Не говори никому.
Особенно Драко. Особенно Темному Лорду. Никому, кто не должен знать, что Люциусу Малфою не хватает духа ни терпеть пытки, ни свести счеты с жизнью.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:53:35)

+2

17

[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]"Не плачь"... Поздно. Она выплакала все глаза за этот год - то представляя его смерть в одном из трех вариантов, то от безысходной жалости к нему, то от безысходной жалости к себе и острого ощущения одиночества, когда, просыпаясь в широкой постели, машинально искала его руками, телом, двигаясь на его половину, и не находила.
Привыкнуть к его отсутствию было сложно. Нарцисса постоянно ловила себя на мысли, что нужно посоветоваться с мужем, спросить у него что-то, рассказать, просто прикоснуться, в конце концов, и постоянно одергивала себя, напоминая: его нет, нет рядом. И неизвестно, будет ли когда-нибудь еще.
Привыкнуть к его возвращению тоже было непросто - и прежде всего потому, что Люциус разительно отличался от того, с кем она прощалась перед Азкабаном, на кого смотрела в зале суда, ради кого шла на унижение, лишь бы продлить муку расставания.
Привыкнуть к шрамам на его руках казалось невозможным вовсе. Как, куда, почему этот безумный мир позволил себе измениться, чтобы человек, беззастенчиво властвовавший над жизнью своей и чужой, решился на такое?! Что вынула из него чертова тюрьма, раз он напрочь забыл, что здесь, в Малфой-Мэноре, его жена хранит в памяти его облик, подспудно ищет его рядом и безнадежно ждет, не в силах предать память о нем?

Нарцисса качнула головой, все еще дрожа, сжавшись под его руками. Медленно убрала запястье от губ, кое-как отерла ладонью щеки и с усилием несколько раз вдохнула - глубоко, длинно, прогоняя душившие ее слезы и сжимавший горло спазм. Посмотрела вверх, моргнула, словно вынуждая соленую влагу на ресницах то ли высохнуть, то ли спрятаться обратно. Обхватила себя за плечи, будто мерзла, поверх его рук. Она не собиралась плакать при нем; слово себе дала, что не будет - еще до того, как нарушила его одиночество, ввергнувшись в гостевую спальню, гонимая тоской по нему. Что бы она ни увидела, что бы Люциус ни сказал ей - не собиралась. Как, вероятно, не собирался сводить счеты с жизнью и он... до какого-то момента. До того, о чем она наверняка никогда не узнает, потому что месяцы, проведенные в Азкабане, сейчас затерялись в черной бездне в его душе, и у Нарциссы не было туда доступа.

- Не буду. - Она, наконец, нашла в себе силы ответить, забирая палочку из его пальцев. Дрожь еще была слышна в голосе, но в теле почти не чувствовалась - лишь где-то глубоко, комком из страха из слез, до которого Люциусу было не дотянуться... если только он не припас еще какого-нибудь жуткого сюрприза, кошмарного подарка для любимой супруги из долгой поездки.
За время с его возвращения Нарцисса все сильнее понижала планку своих ожиданий. Сначала она наивно считала, что все страшное позади вместе с Азкабаном. Потом верила, что достаточно лишь приманить его лаской, и он отзовется. Еще позже - недоумевала и злилась за отданную Темному Лорду супружескую спальню, не зная, что эта потеря едва ли не самая незначительная из всех за сегодняшний день. Следом - готовилась увидеть его без одежды и смириться. И вот теперь, кажется, наконец-то осознала, что разверзшаяся пропасть в его душе не имеет дна.
- Обещаю.

Нарцисса не будет ни плакать, ни говорить кому-либо, вот только... сама найдет в себе силы преодолеть шок, растерянность, резкий запоздавший протест. Этот шрам, затянувшийся тонкой кровяной коркой, не заживший, наверняка явится ей в кошмаре, в котором она потеряет Люциуса навсегда. Даже такого - потеряет.
Ты все еще сожалеешь об уютной просторной спальне, миссис Малфой?..
- Вода стынет. - Нарцисса заставила себя слегка встрепенуться - выпрямилась, качнула головой, разметывая волосы по шее и плечам, словно сбрасывая свою едва не случившуюся истерику. Все это подождет еще какое-то время, пока Люциус не уснет возле нее - чистый, сытый, быть может, слегка пьяный, уснет спокойно впервые за целый год. И тогда она даст себе волю, оплачет все то, что опрометчиво не оплакала заранее. То, о чем она надеялась никогда не плакать, даже подумать не могла, что придется. - Пойдем.
Голос ее немного окреп, но Нарцисса так и не обернулась, пряча от мужа глаза, не в силах посмотреть на него и дать ему увидеть на ресницах не скатившиеся по щекам соленые капли. Однако крепче взяла его за пальцы на своем плече и потянула вперед, за собой, едва заметно прихрамывая от еще не утихшей боли в лодыжке.

Ванная была далеко не так просторна, как их прежняя, но Нарцисса отметила это машинально, без тени эмоций - лишь бы ей было удобно сесть где-то рядом, лишь бы хватило места для того, чтобы помочь мужу привести себя в порядок. Пышная пена с лиловатым оттенком источала легкий цветочный аромат с терпкими свежими нотками, на вешалке висели темно-зеленый мягкий мужской халат для Люциуса и черный шелковый пеньюар Нарциссы; под ними у пушистого коврика для ног стояли две пары удобных домашних туфель. На тумбочке рядом - стопка полотенец; на полу у ванны - высокий пузатый кувшин с тонким длинным горлышком. Целая шеренга средств для тела и волос стояла в ряд на полочке у изголовья ванны над высоким табуретом с круглым жестким сиденьем.
Нарцисса коснулась шапки из пены кончиками пальцев, растерла невесомую мыльную взвесь, поднесла к лицу, вдохнула запах. Пион - хорошо... То, что сейчас и нужно. Она и сама не сделала бы выбор лучше.
- Садись в ванну, милый. - Она мягко обогнула Люциуса в тесной комнате, снова оказавшись ближе него к двери. И выскользнула прочь, аккуратно притворив ее за собой, но не до конца: - Я сейчас вернусь.

В самой спальне тоже происходили изменения. Дверцы шкафов открывались и закрывались, по воздуху перемещались аккуратные стопки белья и одежды, подушки на кровати взмывали в воздух, встряхивались, выползали из наволочек и упаковывались в другие - более белые, более качественные и дорогие, с вензелем в виде буквы М. Нарцисса придирчиво осмотрела три бутылки вина, стоявшие на столике, помедлила и взяла розовое, прятавшее свою нежность за зеленым стеклом и потемневшей от времени этикеткой, исписанной каллиграфическим почерком на французском языке. Откупорила при помощи несложного заклинания, налила в два бокала, поднесла один к лицу, внимая ароматному букету. Вину бы подышать несколько минут прежде, чем подавать его, но едва ли Люциуса сейчас волнуют такие тонкости. Да и ей самой пить совсем не хотелось - скорее, она стремилась показать, что готова разделить с ним трапезу, как и прежде.
Но до того, как вернуться, она подошла к зеркалу на стене и не менее придирчиво, чем выбирала вино, всмотрелась в себя. Поправила волосы, платье на плечах, кулон на груди. Аккуратно распушила подушечкой пальца слипшиеся ресницы; глаза чуть покраснели и губы слегка горели, но ничего страшного - главное, что она затолкала внутрь слезы, которых совершенно не нужно Люциусу. Оставалось надеяться, что ему нужно то, что она собиралась предложить. Убрав волшебную палочку в карман и взяв бокалы, Нарцисса вернулась в ванную комнату.

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:46:56)

+2

18

Поверила ли Нарцисса или все же не приняла его слова за осторожное обещание? Люциус не понимал этого по ее сдержанным, односложным, сдавленным ответам и не осмелился заглянуть жене в лицо, так же, как и она, казалось, не решалась повернуться к нему и показать заплаканные глаза. И пока он молчал, застыв у нее за спиной и дав ей время обдумать сказанное, тень, лежащая сейчас на всем, о чем Малфой думал и чем дорожил, заставляла его делать выводы о худшем. Как бы Нарцисса ни стремилась это скрыть, она наверняка считала его предателем. Как если бы уличила Люциуса в супружеской измене, а теперь делала вид, будто поверила его заверениям, что это больше не повторится, на самом деле ожидая нового ножа в спину. Как если бы он любил ее недостаточно. Как если бы он позабыл о ней, оставив одну дожидаться его в пустом доме, в момент, когда был готов соединиться с любовницей-смертью. И ведь он позабыл. Потому что агония скорпиона, жалящего себя, сильнее любви, будь ты хоть сотни раз примерным семьянином, будь для тебя хоть тысячи раз важна твоя семья и твоя женщина.
Тебе все еще жаль, что ты переселил ее из вашей супружеской спальни, мистер Малфой? Ты правда считаешь это своим главным грехом?

Как, как в Нарциссе находились силы верить в его возвращение и сейчас вести себя так, словно она всегда его ждала, словно у него был шанс вернуться, когда Люциус не видел положительного исхода и стремился покончить с жизнью, потому что мучениями не дорожил? Хотелось оценить это, зарыться поцелуем в ее волосы, но Нарцисса быстро переменила тему, встряхнула головой и этим невольно пресекла его порыв. Люциус так и не нашелся, чем утешить и разубедить жену в том, что его чувства к ней слишком малы, чтобы поддерживать в нем желание жить. И нечем было развеять неопределенность будущего, которая ощутимо осталась, повисла в воздухе вслед за его уклончивым "сейчас". А потом? Что потом? Готов ли Люциус соврать, сказав с уверенностью, что не повторит попытку свести счеты с жизнью ни через неделю, ни через месяц, ни через еще один год?
"Я тоже не думал, что настанет день, когда я совершу нечто подобное". Не думал, а теперь открыл в себе преисподнюю. Она щерилась на него изнутри, угрожая однажды, при благоприятствующих обстоятельствах, разверзнуться настолько, что сломит и поглотит его наверняка. Раньше Люциус Малфой тоже любил человека, которого пытался убить в Азкабане, теперь же не знал сам себя. Так как тогда он мог поставить точку в этом разговоре, успокоив их обоих? Эта задача тоже оказалась сейчас ему не по силам. Может быть, позже, когда Люциус почувствует себя человеком?..
Бесполезный и безропотный, он позволил Нарциссе отвести его за руку в ванную, проводил ее взглядом до двери и осмотрелся. Если отбросить возмутительную мысль, что хозяину Малфой-Мэнор приходится довольствоваться комнатой для гостей, это место выглядело как дом, ощущалось как дом и пахло как дом в сравнении с камерой-одиночкой, где Люциус лежал, свернувшись в клубок, еще этим утром. Спустя год более чем жестких условий его телу оказалось абсолютно все равно, в чьей он ванной и какова площадь помещения, и по нему прошла сладкая судорога после того, как Малфой сквозь пену проверил температуру воды рукой, медленно переступил через бортик сначала одной, потом другой ногой и растянулся во весь рост. Нужно было помыться, но его голова сама откинулась назад, глаза закрылись, и Люциус не сдержал короткий стон удовлетворения, а затем — не смог сопротивляться искушению нырнуть в это согревающее блаженство с головой. Вода сомкнулась над ним, отсекая звуки выдвигаемых ящиков в спальне и обещая полминуты полнейшей тишины и покоя для всех чувств.

Северное море было холодным даже в летние месяцы. Особенно для волшебника, чьи силы были уничтожены моральным истощением, недоеданием и нехваткой сна. Однако этот холод поначалу сковывал его меньше, чем спертый, но все еще дышащий проклятым морем воздух в камере, откуда Люциусу каким-то непостижимым образом удалось сбежать. На этом чудеса закончились. Соленая толща ударила его и вздыбилась волнами, закрывая совершенно пустой горизонт и все равно давя безысходной бескрайностью. Вода жгла порезы на его руках, полоскала ему рот и вскоре полностью пропитала грубую ткань одежды, утяжеляя его и без того еле двигавшиеся конечности, пока Малфой плыл изо всех сил, без оглядки, без малейшего понятия, где ближайшая суша, только бы подальше, подальше отсюда. Пожалуйста, пусть, если получится достаточно сильно удалиться от Азкабана, чтобы над ним пропала власть дементоров, у него появится больше сил. Пожалуйста, пусть он попадет в теплое течение. Пожалуйста, пусть стихнет этот проклятый шторм.
Люциус чувствовал, как тюрьма все дальше, но как только он оглянулся, чтобы удостовериться в этом, волны швырнули его на скалы острова, как будто он не потратил целую вечность, чтобы преодолеть это расстояние. В отчаянии Малфой отталкивался от скользкого камня, греб прочь, и каждый раз его ожидало неминуемое возвращение. Пока со дна к нему не протянулась сильная костлявая рука и не потащила его вниз.
Крик заглушила вода, хлынувшая Люциусу в рот.

Он вынырнул, барахтаясь, отплевываясь, задыхаясь, кашляя и не понимая, где находится и как за секунд десять, что он пробыл под водой, можно уснуть. Потер лицо и глаза мокрыми руками, чтобы прийти в себя и сориентироваться в реальности и пространстве, а когда убрал их, увидел в дверях Нарциссу, которая вот-вот должна была спросить, почему весь пол вокруг в брызгах, а Люциус тяжело дышит и подрагивает в горячей ванне, словно от холода.
— Мы что-то празднуем? - Малфой опередил ее, остановив взгляд на бокалах в ее руках. Фраза вырвалась без ноток сарказма, лишь с мрачной горечью, которая расплескалась вокруг вместе с водой из ванны и оставила морской привкус у него на языке.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:54:06)

+2

19

Что произошло за те пять минут, пока Нарцисса выбирала и наливала вино, пока придирчиво рассматривала себя в зеркале, пока исправляла мелкие недочеты, чтобы вернуться к супругу чуть более привлекательной, чем раньше? Что вообще могло произойти за пять минут?..
Она растерянно вздрогнула, быстро окинула взглядом ущерб от брызг (и халат, и пеньюар теперь были в ошметках пены и частично мокрые), растерянно всмотрелась в Люциуса, выглядевшего так, будто он только что чудом не утонул, а вода в ванной остыла и находиться в ней ему было крайне не комфортно. Но спросить, побеспокоиться, позаботиться не успела - его вопрос разом отсек все, что она могла и хотела сказать.

- Нет. - "Да."
Второй бокал, который Нарцисса захватила для себя, и прежде был уместен лишь отчасти, а теперь показался омерзительно лишним, и она поставила его на тумбочку возле стопки полотенец - поставила чуть более резко, чем собиралась. Хрусталь тонко звякнул, соприкоснувшись с твердой поверхностью, будто возражая.
- Это всего лишь вино, милый. Я подумала, что оно не будет лишним.
Голос ее звучал негромко, с привычной мягкостью - так же, как и раньше, как год назад, как десять, пятнадцать, двадцать лет назад. Нежный, вежливый, словно бы чуждый повышенного тона, чрезмерных эмоций, бранных слов и криков. Казалось, она полностью взяла себя в руки после срыва, полностью овладела собой и больше не допустит ничего, что утяжелит его ношу еще больше. Ничего такого, что станет дополнительным камнем на его шее, что вынудит Люциуса, едва пережившего Азкабан, утешать женщину, которая весь этот год спала в теплой чистой постели, ела досыта и не подвергалась разрушительному воздействию дементоров, портя себе нервы исключительно по собственной воле и выбору.

"Мы празднуем, Люциус. Мое новое замужество. За человеком, которого я почти не знаю."
Гадкие мысли, черные мысли. Если бы она могла, она бы вышвырнула их из головы и из себя, чтобы никогда не думать. Если бы могла... простить его за сознательное желание умереть. Несправедливо - как она может судить, если никогда не была в Азкабане и не представляет, какие нужны душевные силы, чтобы выжить там и остаться собой. Но ощущение, что смерть была для него желаннее мыслей о ней, взгрызлось и не отпускало. Как и еще одно, сопутствующее ему - Люциус искренне верил, что Нарцисса любит его не достаточно, чтобы безнадежно ждать годами и не устроить свою свободную жизнь как-то иначе и с кем-то другим, к собственному удовольствию.
Ее добровольная жертва была нелепа, и Нарцисса понимала это прекрасно. Ее ожидание не имело под собой никакой рациональной основы. Ей даже попытки прорицания не давали ответа, что он может вернуться, жалкие способы узнать будущее у сваренного кофе, чаинок и воска, будто они всерьез могут что-то знать. Любая, почти любая женщина на ее месте перестала бы ждать и жила бы... жила так, как получалось бы жить. Возможно, встретив другого человека, который смог бы взять на себя заботу о ней, еще совсем не старой, ухоженной и более чем привлекательной, и о Драко, которому не хватало отца. Возможно, наслаждаясь одиночеством, посвятив себя какому-нибудь хобби - благо, денег Люциус оставил ей более чем достаточно на любые прихоти и капризы. Возможно, даже подав на развод и обретя полнейшую свободу для... чего угодно. Но она ждала, потому что просто не могла не ждать.
Люциус был ее первой серьезной влюбленностью, первой настоящей любовью и при этом - рациональным выбором, по счастью совпавшим с чувствами. Всю ее жизнь он был рядом, начиная с того памятного бала на пятом курсе, когда она десять раз отказала тому, с кем должна была бы пойти, и с первого раза дала согласие другому, с кем почти не общалась прежде. И безграничная привязанность Нарциссы к мужу помогла им обоим пройти через Первую магическую войну, через долгие судебные процессы после, через возвращение Темного Лорда, так яро рассчитывавшего на своих прежних последователей. Неужели теперь ее не хватит?..

С тихим вздохом она присела на табурет в изголовье, направила волшебную палочку на бокал, который держала в руке, и заставила его левитировать над правым краем ванной, будто предлагая - возьми, если хочешь. Ладонь освободившейся руки положила Люциусу на плечо, слегка обнимая; скользнула по плечу к шее, под волосы, несильно нажала пальцами, выискивая напряжение, аккуратно выдавливая его из тела.
- Милый, попробуй немного расслабиться. И позволь мне тебе помочь. Сделать воду горячее?..
Поддернув рукава выше локтей и отложив палочку, Нарцисса намылила губку и вернулась ею туда, где прежде прикасалась пальцами, вынуждая мужа наклонить голову вперед и позволить ей властвовать, наконец, над его измученным, отвыкшим от простых удовольствий телом. Губка сочилась пеной, с нежным нажимом массировала сначала шею сзади, потом плечи и лопатки.
Платье наверняка будет испорчено, но Нарциссе не было до этого дела. Ни до чего больше не было. Лишь бы тот, кого она любила больше двадцати лет, снова стал собой хотя бы отчасти. И лишь бы ей не было так черно и неуютно внутри от осознания, что она ему не верит, и думает, что однажды определивший для себя смерть важнее всего остального когда-нибудь вернется к этому.[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:47:13)

+2

20

Можно было поднять тост за его возвращение. Скорее всего, Нарцисса рассчитывала на нечто подобное, и ее желание таким образом показать, что она рада Люциусу и тому, что, несмотря на намерение убить себя, он сейчас жив, казалось естественным и понятным, но не тому, кто за год отвык испытывать счастье. Охваченный совершенно иными эмоциями, Малфой додумался до этого слишком поздно, когда бокал, который жена припасла, очевидно, для себя, звякнул о тумбочку. Быть может, он снова задел ее чувства. Впрочем, Люциус не ощущал никаких угрызений совести, считая, что поводов для брызг шампанского нет ни одного. Да, по сравнению с тюрьмой его условия улучшились, но пока лишь для тела. В остальном же он по-прежнему оставался официальным преступником для общества, презренной бездарностью для Повелителя и разочарованием для своей семьи, продолжая лежать на острых осколках собственного престижа. Выпить можно было разве что во славу рода Малфоев, только теперь не чокаясь, потому что его глава совершил промашку и позволил всем, кому не лень, вытирать ноги о некогда громкое имя. Хотел бы он хоть ненадолго забыть обо всем этом и разделить с Нарциссой ее повод для радости, ничтожный в масштабах нанесенного их фамилии урона. Однако разве Люциус Малфой когда-либо довольствовался лишь тем, что просто жив?
"Всего лишь вино", между тем, оказалось совсем не лишним и само прилетело ему в руку. Люциус удержал ножку бокала между скользких от воды пальцев, поблагодарил вялым кивком и сделал неторопливый глоток, компенсируя то, что едва пригубил вино за общим ужином из опасения расслабиться, потерять контроль над собой и позволить внутренней слабости проступить сквозь фасад. Напиток приятно защипал язык и наполнил ноздри терпким ароматом, обещая тепло, которое разольется внутри и окончательно прогонит ауру короткого кошмарного сна. Гусиная кожа и дрожь прошли, но Малфою все равно хотелось окунуться хоть в раскаленную лаву, лишь бы отвязаться от холодного послевкусия и сделать его незаметным и для Нарциссы.
- Да, - вырвалось у него со вздохом, то ли в ответ на вопрос, то ли с одобрением ее действий, заставших Люциуса врасплох, пока он пил вино и не мог протянуть правую руку и отказаться от помощи. Плечи, шея, спина вздрогнули и жалобно заныли, умоляя о продолжении, и на несколько секунд Люциус стал абсолютно неспособен отрицать свою потребность в том, чтобы Нарцисса прикасалась к нему. Неверным движением Малфой поставил наполовину опустошенный бокал на полку слева, послушно уронил голову вперед, закрыл глаза, нащупал бортики ванны и оперся о них предплечьями для равновесия. Отклик истощенного тела ненадолго парализовал волю и увел мысли прочь от осознания, что он отмыт от Азкабана далеко не до конца, и утонченно изнеженным рукам его жены не пристало мараться об него в таком состоянии. Прежде чем Люциус наконец подумал об этом, он успел поймать кисть Нарциссы с зажатой в ней губкой на своем левом плече, мягко перетащить вперед, под ключицу и, плавно откидываясь назад и открывая перед нею шею и грудь, негромко произнести: - Здесь тоже, - почти прежним тоном, как будто снова имел право на то, чтобы законная супруга ублажала его, как будто ее спокойствие не далось ей только что большой ценой, как будто всего-то и нужно было смыть с него усталость после долгого, очень долгого и тяжелого дня. О, если бы только этот день не занял месяцы, если бы Люциус был прежним и если бы за этим домашним уютом не скрывалось озеро боли, которое им еще расхлебывать и расхлебывать.
Опомнившись через пару мгновений, Малфой поспешил остановить руку Нарциссы на плече, не дал двигаться туда, куда он еще недавно хотел, и осторожно, понимая, что уже поздно брать свои слова обратно, добавил:
- Если тебе не слишком неприятно. - И сразу же разжал пальцы, предоставив ей свободу либо и дальше колдовать над ним, либо отдать ему губку и позволить оттереть себя самому.
Люциус открыл глаза. Лежа затылком на бортике ванны, он видел, что на лице Нарциссы почти ничего уже не напоминает о недавних слезах, и головой чувствовал тепло, исходящее от ее бедра, лона и груди. В этом тепле хотелось искупаться, как и в ее внешнем спокойствии и силе. Люциус бы дорого отдал, чтобы их сохранить. Шрамы на его руках, вызвавшие у Нарциссы потрясение, заживут, но предстояло еще избавиться от сновидений, одно из которых только что едва не выдало то, как мало в действительности он себя контролирует. И для этого понадобится более сильная магия, чем колдовство ее прикосновений.
- Ты случайно не переносила никуда мой омут памяти, пока меня не было? - спросил Малфой после короткой паузы.
[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:55:02)

+2

21

Миг - и вода в большом пузатом кувшине с тонким горлышком из теплой сделалась горячей. Другой - и кувшин взлетел в воздух, медленно переместился к дальней части ванной, замер, а затем наклонился; дышащая паром струя пробила высокую шапку ароматной пены и разлилась под ней блаженным теплом. В помещении стало жарче, запахло горячей влагой, будто подхлестнувшей благоухание пиона. Непривычное ощущение - в прежней ванной комнате воздух дольше оставался свежим, не разогревался от воды, но сейчас это казалось уместным. Пусть жарко, пусть пар клубится, лишь бы Люциус отогрелся после года, проведенного в промозглых стенах из сырого камня, насквозь пропитавшегося холодом морских волн, жесткостью соли.

- Скажи, когда будет достаточно. - Одной рукой Нарцисса дирижировала кувшином, другой - Люциусом, наслаждаясь его реакцией.
Власть, которой она прежде пользовалась аккуратно и не слишком часто, сейчас струилась сквозь ее пальцы мыльной пеной, растекалась забытым удовольствием под его кожей и дарила недолгий покой. Ужасы пережитого года словно бы отступили под ее касаниями, притихли и дали Люциусу передышку, пока он, не сдержав короткого стона, отдавался в ее руки, от которых еще совсем недавно бежал. Нарцисса чувствовала это почти физически и лелеяла сладкое "все, что захочешь, любимый" где-то возле исстрадавшегося в разлуке сердца, не смея произнести вслух из страха спугнуть свой успех, отвлечь мужа и снова утерять то, чего так долго добивалась сейчас.
Он откинулся назад, перетянул ее руку под ключицу, повелел спокойно и ровно, и от тона его голоса у нее внутри все всколыхнулось, заныло, требуя Люциуса Малфоя обратно - аристократа, господина, имеющего право и берущего, которому ей нравилось подчиняться, рядом с которым она хотела быть спутницей и супругой, сделав выбор, быть может, даже раньше, чем он.

Тщетно - шаг вперед, два назад, будто в танце. Но, окрыленная его голосом и словами, Нарцисса не поддалась на запоздавшее "если".
- Я делаю только то, что хочу, Люциус. Ты же знаешь. - Мягкий шепот над его ухом будто поцеловал в висок, скользнул словно кончиком языка по самой кромке уха, дразня и обещая, пока шелк платья на ее груди пропитывался грязью и влагой с его волос, пачкая и ее в ужасах Азкабана. Губка двигалась все с той же нежной силой - по ключицам и под ними, снизу вверх по шее, сквозь светлую жесткую щетину, оставшуюся от наспех подстриженной бороды, будто лаская под подбородком усталого льва.

- Цисси... - Нотт снова тянулся к ее губам, пытался удержать рядом, едва не применяя силу всерьез, удерживаясь лишь разумом. - Ну подожди.
Она ускользала, выпутываясь из его рук, то улыбалась, то хмурилась, то будто бы пугалась случайных свидетелей и все отворачивала лицо, избегая поцелуев - те были быстрыми, украдкой, будто ворованными, и Нотт никак не мог понять, в какой момент все поменялось. Когда очаровательная девушка, заставившая его обратить на себя внимание, нежная и при этом восхитительно-царственная, как капризный цветок, обернулась коварным вьюнком, который вился вокруг и не давался в руки, лишь заманивая обманчивой далекой прелестью. Или всегда была, а он глупо повелся, считая ее младше, невиннее, искреннее? Прежде она вроде бы с удовольствием проводила с ним время, прежде они целовались пусть не слишком долго, но сладко; он был первым, кто сорвал с ее губ ласку, невольно гордился этим и с каждым разом все больше терял голову, желая еще и еще... А теперь он делал за нее домашнюю работу по тем предметам, которые она не любила, и довольствовался редкими встречами наедине, получая в награду разве что легкие касания губ и недолгие объятия.
- Вспомни хотя бы тот реферат по Истории Магии... неужели я не заслуживаю поцелуя, убив на него несколько часов, пока другие ходили в Хогсмид?! - Нотт начинал злиться и попытался взять себя в руки, зная, что Циссе это не нравилось. Снова обнял, придвигаясь на диване ближе, снова потянулся к ней, желая вернуть недавнее прошлое, когда главным в паре был он, а вовсе не она. - Не стесняйся, никто не увидит.
- Я не стесняюсь, Крис. - Нарцисса снова отвернулась, и его губы неловко ткнулись ей в волосы. - Я просто не хочу.
- Но почему? Один поцелуй моей девушки...
- Я не твоя девушка, Крис. И я делаю только то, что хочу.
Если б это не звучало с нежностью, за которую он принимал жалость, Нотт наверняка взбеленился бы, разорвал это подобие отношений и попытался забыть Нарциссу Блэк... что сейчас, пока он сгорал от негодования и любви, бросила мимолетный взгляд на приоткрытую дверь в комнату мальчиков, отмечая на ней высокую, хоть и не слишком явную тень Люциуса Малфоя, и улыбнулась уголками губ.

- Нет, он... там, где ты его оставил. - Снова укол, снова напоминание: сейчас и омут памяти, и все личные вещи Малфоев находятся во владении Темного Лорда. Что-то домовой эльф, конечно, перенес в шкафы и тумбочки здесь, но полностью переехать в гостевую спальню им было невозможно. Тем более, что омут памяти, как и еще несколько личных вещей, хранились под магической защитой и эльфам было строго-настрого запрещено к ним прикасаться. Нарцисса помедлила, прежде чем продолжить, будто нехотя. - Давай заберем, - попробуем забрать, - его завтра, охранные чары можно навести и здесь.

Рука ее дрогнула, пальцы сжались на губке, выдавливая пену - та струилась по груди Люциуса вниз, растекалась тонко на помутневшей воде. Снова Темный Лорд, снова это безумие, от которого не скрыться, не спрятаться, но от которого она хотела избавить мужа хотя бы на несколько часов. Чтобы он помылся, поел, поспал, искупался в ее ласках как в тихой гавани и хоть немного восстановил силы, прежде чем завтра снова с головой окунуться в страшную реальность. Нарцисса легко потерлась щекой об его ухо, снова принялась водить губкой по телу, дотягиваясь до правого плеча и пользуясь этим, чтобы обнять Люциуса со спины. Еле слышно вздохнула, когда память услужливо воскресила перед мысленным взором воспоминание - июнь прошлого года, тихий вечер незадолго до важной миссии, которую муж должен был исполнить в министерстве для Темного Лорда.

Он ласкал ее в ванной долго и неторопливо, пока она, откинув голову назад, на его плечо, тихо вздыхала в ритме его ласк, иногда прихватывая губами шею, скользя подушечками пальцев по обнимавшей и дарившей ей удовольствие руке, мягко подаваясь бедрами навстречу его нежности - пока не стиснула их и его пальцы, выплескивая стон на его влажную теплую кожу, вжимаясь спиной в его грудь и наслаждаясь каждой клеточкой тела, обоих тел.

Если бы Нарцисса не вспомнила это сейчас, если бы Люциус не подхлестнул ее память и желание своим "и здесь тоже", так похожим на веление того мужчины, каким он был чуть больше года назад, она не решилась бы. Не решилась все с той же чувственной неторопливостью позволить губке и руке, ее сжимающей, соскользнуть с груди вниз, под линию воды - к животу и еще ниже. Не напрямую, задержавшись сначала на линии ребер, потом под ними, но двусмысленности здесь уже не было места.[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:47:30)

+2

22

Чем горячее становилась вода, тем медленнее текли его мысли, расплываясь, как предметы за дымкой идущего от ванны пара. Пошевелив ногами, Люциус высунул на поверхность ступню и увидел, как бледная кожа покрывается красными пятнами, но велел Нарциссе убрать кувшин, только когда пот проступил у него на лбу. Журчание стихло, остался лишь нежный шепот над ухом, его собственное глубокое дыхание в ритме движений губки и звенящая нега, которую Люциус почти что слышал в ушах, выше поднимая подбородок, чуть закатывая глаза под наполовину опущенными веками, уже не отказываясь от мысли "Делай, делай со мной только... все, что хочешь", - и начиная забывать, о чем говорил секунду назад. Лишь в короткий момент просветления, когда он неуклюже откатил голову в сторону, потому что одежда Нарциссы намокала от его волос, Малфой понял, что ошибся с вопросом.
- Нет, забудь, - проговорил он вяло, как будто расслабился настолько, что ему уже все равно. Но это была не более чем иллюзия. Стоило Люциусу закрыть глаза окончательно, как вертикальные складки пролегли между его бровями, свидетельствуя о внутреннем смятении, причина которого известна ему одному. - Это неважно.
Омут памяти, спрятанный в тайнике в главной спальне, - из соображения "ближе к телу", какой бы жестокой иронией это ни казалось теперь, - не стоил риска потревожить покой Темного Лорда. Сейчас у Люциуса не было ни одного воспоминания, которое он хотел туда поместить и пережить после, нырнув лицом в кошмарное прошлое. Извлечь бы все, что он принес из Азкабана, в отдельный сосуд и похоронить как можно дальше, как можно глубже, под всеми возможными охранными чарами, чтобы ни у кого, ни у его врагов, ни у Повелителя, ни у его семьи, ни даже у него самого не возникло ни малейшего шанса и соблазна полюбоваться его ужасом, безумием и отчаянием. Вот отличный способ освободить голову от груза, мешающего Люциусу сейчас прочно встать на ноги, но разумно ли им воспользоваться?
"Надеюсь, вы не забудете, от чего я вас избавил, и отплатите мне верной службой", - пришли ему на ум слова Повелителя этим вечером. На первый взгляд Темный Лорд не обращал их ни к кому конкретному, однако Малфой, пожалуй, отчетливее, чем многие, читал в них едкий намек на свой счет, который теперь пробился сквозь умиротворяющую обстановку вокруг и отозвался в мозгу тяжелым эхом.
"...не забудете, от чего я вас избавил..."
"...не забудете..."

Следовало ли понимать это буквально? Бросил ли Повелитель слова на ветер, ожидая, что благодарности и трепета перед его персоной будет достаточно, чтобы его союзники безоговорочно выполняли приказы? Или однажды захочет проверить, действительно ли воспоминания о заключении по-прежнему там, в их головах, заглушаемые ненавистью, алкоголем, удовольствиями и еще Мерлин знает чем? Последует ли наказание, если не придать этой просьбе значения? Этого Люциус не мог знать наверняка, но знал другое: сейчас он слишком слаб, чтобы подчистить себе память, а потом скрыть это от Темного Лорда. Навыки окклюменции, которые неплохо пригодились ему во время судебных процессов после Первой магической войны, не давали Малфою прежней уверенности, когда речь шла о Повелителе. Если бы Темному Лорду в настоящий момент было до него дело, тот бы ворвался в его измученное сознание без боя, посмеялся бы над надеждами Люциуса когда-нибудь вернуть его былое расположение, посмаковал бы страхи и темные мысли, одолевавшие его в тюрьме, позабавился бы, увидев, что Малфою приходится гадать, как далеко он находится от трона, и при этом обращать внимание даже на вскользь оброненную фразу, которую Темный Лорд, возможно, сам вскоре забудет... Значит, сейчас не время. Значит, пока нельзя убирать память об Азкабане в дальний ящик. Значит, сначала нужно набраться сил и поиметь какие-то заслуги, прежде чем избавиться от воспоминаний навсегда. Жаль, что это будет лишь отдалять восстановление.
Круг замкнулся, и картинки Азкабана словно почуяли это, как живые, начали проступать в голове, принося с собой незабытые эмоции, перед которыми Люциус был практически бессилен. Оставалось только надеяться, что Нарциссе удастся отвлечь его от них своей любовью и лаской, но...
"Ничего не выйдет", - подумал он, как только губка уперлась в его бедра и прикосновения стали чувственнее, вкрадчивее, прося его согласия и приглашая откликнуться. Малфой вздрогнул, резко выпрямил запрокинутую голову, тактично кашлянул, словно не ожидав, что сегодня у них до этого дойдет. Хотя, казалось бы, что могло быть проще, чтобы порадовать мужчину? Однако сейчас, после года тюрьмы, Люциус чувствовал, что все его силы - магическая, мужская, физическая - находятся на полном нуле. Для той, кто видела шрамы на его предплечьях, его слабость была уже очевидна, но, черт возьми, Малфой не был готов показывать, насколько она велика.
Его руки, оставшиеся лежать на бортиках и так и не попытавшиеся перехватить и убрать руку Нарциссы, ответили "да". Да, ей все еще было дозволено прикасаться к нему, как и где ей заблагорассудится. В конце концов, с момента их женитьбы его тело принадлежало ей точно так же, как и ее - ему, и Нарцисса могла делать с ним что угодно, особенно сейчас, когда воля ее мужа таяла, растворяясь в смертельной усталости. Не стоило только ожидать слишком многого и думать, что все пройдет как обычно.
Его язык ответил "нет". Не поднимая взгляда выше края ванны, бокала с вином, стоящего рядом, и собственных рук, Люциус выразил это максимально спокойно, деликатно и элегантно, как только мог:
- Ты будешь разочарована.
Его естество ничего не ответило.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (16-06-2019 15:55:59)

+2

23

Она и не ожидала. Ни слишком многого, ни хорошо знакомого за двадцать с лишним лет "как обычно". Пожалуй, и сама бы мало что смогла дать своему мужу сейчас - тело будто деревенело изнутри, почти физически удерживая тяжелый груз обрушившейся горькой радости от его возвращения. Чувства замирали в осознании, что Люциус Малфой изменился, с трудом выкарабкавшись из-под обломков собственного счастья, которое состояло из столь многого. Почет, высокое положение, полезные связи, благосклонность Темного Лорда, даже свобода в собственном доме, самоуважение - все утекло мелким песком, смыто в безвременье, уничтожено. Сейчас у него осталась лишь доведенная до отчаяния семья да звонкое, бесполезное богатство, которым он не может пользоваться всласть, потому что это не принесет радости, только снова напомнит о потерянном.

Нарцисса ласкала его, но тело ее не отзывалось, лишь разум. Разум, уверяющий, что доставить своему истосковавшемуся по неге мужчине удовольствие очень легко - руками, губами, всем, что есть в ее распоряжении, что ему так нравилось прежде. Вкрадчивые осторожные касания, нежность, которой он не знал столько времени. Любовь, зовущая напомнить, как бывает, как было - прежде, как может быть еще. Открыв для себя телесные наслаждения, Малфои предавались им с чувством и со вкусом, хоть и не возводили в абсолют, упиваясь многими удовольствиями наравне с физическими. Но сейчас, пожалуй, Нарцисса отдала бы много... если бы нашла, что отдать кроме сына, мужа, жизни... лишь бы все проблемы решились хотя бы частично банальным сексом.

Медленно, не прерывая ласк, словно бы и в самом деле не произошло ничего особенного, она вернулась губкой на его живот и выше, а потом и вовсе отложила ее на бортик. Отстранилась и неуютно поправила промокшее и испачканное платье на груди. В ванной было жарко, очень жарко, даже дышалось с трудом; Нарцисса провела запястьем по лбу, отводя наверняка потерявшие всякий вид влажные волосы и почувствовала на шее и лице тонкую неприятную пленку испарины. Лицо наверняка тоже все красное - она не любила жару, даже нечастые морозы зимой были приятнее испепеляющего солнца, хоть от них кожа и становилась похожа на некачественный шершавый пергамент.
В любое другое время Нарцисса уже вышла бы из ванной комнаты или по крайней мере настежь распахнула дверь, чтобы из спальни потянуло прохладой. Но не сейчас. Если таково желание Люциуса, если ему нужно побыть в этой душегубке, чтобы почувствовать себя лучше после целого года жизни... существования в сырых стенах Азкабана под ветрами Северного моря, она тоже потерпит. Лишь бы ей не сделалось дурно, все остальное легко приводится в порядок после.

Отбрасывая неприятную мысль, стараясь не обращать внимание на легкое головокружение, она щедро налила в ладонь шампуня. Помедлила, добавила еще немного, и запустила обе руки в мокрую сальную спутанную массу, которая прежде была шелковистой платиновой гривой ее слизеринского льва.
- Займусь твоими волосами, дорогой. - Слова опаздывали за действиями, чтобы тот, кто сейчас занимал тело Люциуса Малфоя, не успел возразить и снова озвучить, что ей неприятно.
Да, прежняя Нарцисса наморщила бы нос и со смехом отправила его мыться даже на четверть такого грязного, как сейчас, прежде чем позволить прикоснуться к себе. Но сейчас она нуждалась в Люциусе так сильно, что все остальное казалось несущественным. И кроме того, не могла отдать никому, даже ему самому, честь видеть, чувствовать, как под измученным пленником Азкабана, смывая его облик, проступает прежний Люциус Малфой - пусть не полностью, пусть поблекший и растерявший былой лоск, но все же... И не могла не принять в этом участие, потому что это казалось единственной возможностью быть с ним рядом, хоть немного успокоить и поддержать, дать ему понять не словом, но делом - в разрушенном мире у него еще есть чем дорожить, есть на кого опереться, есть в чьих руках расслабиться.
Нарцисса никогда не думала, что ее свадебная клятва быть мужу опорой и поддержкой обретет настолько буквальный смысл, но была готова следовать ей до конца.

Добавив в кувшин холодной воды, она наклонила его над ванной, проверила температуру рукой, а потом заставила его подлететь и наклониться над головой Люциуса. Первая серая едва поднявшаяся пена стекла в ванну; Нарцисса тут же вспенила шампунь снова, более удачно. Теперь ее пальцы погружались в волосы до самых корней, нежно терли, массировали голову, желая изгнать все изнуряющие мысли, всю боль, весь страх, что скопились за год тюрьмы. Мягко убрав предплечьем пену с его лба, чтобы та не попала в глаза, Нарцисса заговорила о том, что подспудно мучило ее весь вечер, но отступило за последний час.
- Надо написать записку Драко и отправить сову. Иначе он узнает о твоем побеге из утренних газет... и захочет вернуться домой.
Находиться в Малфой-Мэноре, прежде надежном убежище, было опасно. От подступающей дурноты и жаркого густого воздуха ледяной страх внутри дрогнул, расползаясь, и фраза получилась неосторожной, несмотря на то, что теперь... пожалуй, Малфоям следовало следить и за языком, и за мыслями даже в собственной спальне, в гостевой спальне - до тех пор, пока они не хозяева в своем доме. Возможно, что всегда. [icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:47:47)

+2

24

В магическом мире есть одна бытовая аксиома, которую ни один волшебник в здравом уме не будет проверять на собственном опыте: шоколад помогает прийти в себя после столкновения с дементорами. Это правда, но лишь наполовину. На самом деле существует еще одна вещь, способная избавить от вязкого чувства, будто ты впредь больше не будешь счастлив, наполнить мозг гормоном радости и кроме того — на миг дать ощутить себя так, словно тебя просто нет, а есть только твоя физическая оболочка и удовольствие. И сейчас Люциус Малфой незаметно стискивал зубы от того, что не может получить ее, не знал, когда сможет и сможет ли вообще, и должен был делать вид, будто в этом нет ничего ужасного. Как делала вид Нарцисса, возвращаясь губкой ему на живот так нежно и невозмутимо, как если бы полминуты назад ничего не произошло. В этот момент ее изящная, аристократичная деликатность, ее забота, ее красота, на которую он был даже не в состоянии отреагировать должным образом, слишком сильно поразили Люциуса и слишком ярко контрастировали с его немощью, чтобы брезгливость по отношению к собственному телу не подкатила снова, как тошнота, мешая наслаждаться касаниями жены и брать от них максимально столько, сколько это тело было сейчас способно. Малфой перехватил губку сразу, как только та оказалась, ненужная, на краю ванны, и погрузил в воду. Пока Нарцисса делала паузу, он успел бегло пройтись по бедрам, коленям, наклонился вперед, чтобы достать до ступней, выдавая в своих движениях старательность и жесткость, граничащую с озлобленностью. Выпрямился, только когда почувствовал ее руки у себя в волосах, и замер, вновь сражаясь с дилеммой: а надо ли сопротивляться? При других обстоятельствах Люциус взялся бы за свою шевелюру сам, будь он хоть на четверть такой же грязный, как сейчас. Теперь же эгоистичная природа и тоска по прикосновениям Нарциссы неумолимо брали свое, делали его безвольным, неудобным и все более равнодушным к тому, что ее пальцы погружаются в тюремную грязь, чем ему бы хотелось быть.
— Хорошо. — Он снова со вздохом сдался, закрыл глаза, то ли от приятных мурашек, пробежавших у него по телу от прикосновения к коже головы, от ли защищаясь от серой пены, и запоздало добавил: — Можешь открыть дверь, если душно.
"Или снять платье, вдруг это поможет". Прежний Люциус Малфой произнес бы это вслух, другим, не таким блеклым тоном и, быть может, не подразумевал бы нечто иное, чем просто спасение от повисшей в маленьком помещении жары. Теперешний же выглядел погруженным в невысказанные мрачные мысли. Медленно и вслепую, чтобы не мешать Нарциссе наносить шампунь на его волосы второй раз и не желая прервать ее, он нащупал на полке бокал и самозабвенно сделал большой, долгий глоток вина в попытке залить неловкость и непрошенные опасения. Как раз в этот момент его и застали слова, призывающие мобилизовать последние силы для того, что действительно важно.
— Я напишу.
Люциус сомневался, что сумеет складно излагать мысли на бумаге, но настало время вновь стать тем, кем он был раньше. Стать полезным, черт возьми. Главой семьи. Отцом, который хочет защитить своего единственного сына. Впрочем, не чересчур ли они оба с Нарциссой стараются? Препятствовать возвращению Драко следовало очень аккуратно, подбирать слова в письме — максимально тщательно, чтобы там не читалось откровенное "Не приезжай", иначе они рисковали подвергнуть свое дитя, да и себя тоже, опасности вполне ощутимой, в отличие от простого пребывания здесь. Если Драко пожелает видеть Повелитель, никто не должен этому препятствовать, его летние каникулы и так начинали казаться Люциусу большой вольностью. Он мог лишь гадать, какая череда событий и решений привела к тому, что новоиспеченный Пожиратель Смерти отлучился во Францию, и теперь, когда выпал шанс подумать, находил это отчасти странным, однако в одном был уверен на сто процентов — Нарцисса не стала бы отправлять их сына за Ла-Манш, если бы это хоть на секунду поставило его под удар. Пришлось ли ей вымаливать разрешения Темного Лорда для этого? Пришлось ли Драко?
— Хотя на его месте было бы разумно послать сову тебе и проверить информацию, прежде чем собирать чемоданы.
Или, возможно, Драко пора уже перестать спрашивать у матери, что ему можно, а что нельзя. С тех пор, как получил Темную Метку, он наверняка считает себя взрослым и самостоятельным. Ведь формально карьера Драко под знаменами Темного Лорда начиналась даже успешнее, чем у его отца — в его годы Люциус мог лишь мечтать о том, что когда-нибудь присоединится к элитным войскам Повелителя, и позднее был вынужден приложить усилия, чтобы этого достичь. Темная Метка далась ему не просто так, не как залог предъявляемых к нему ожиданий, не как должное по семейной линии, не в злую шутку. Хотя и шутку Люциус со временем нашел бы, как повернуть в свою пользу. На месте Драко он бы никуда не уехал. Он бы остался и только и думал, как оправдать доверие Повелителя, сгладить впечатление от своей неудачи и добиться похвалы, славы и уважения. О Мерлин, ну разве Темная Метка не заставила Драко испытать прилив уверенности в себе и магической силы, гордость, ощущение всемогущества?.. Задаваясь этим вопросом, Люциус невольно вспомнил себя в день, когда Темный Лорд наградил его знаком отличия.

Где-то вдали на небе виднелись отблески, грохотал то ли гром, то ли бой — в разгар войны было сложно понять даже магу. Даже если этот маг в тот момент верил, что ему подвластно все. Молнии отражались в окнах Малфой-Мэнора, которые почти все были погружены во мрак. Этот мрак тек снаружи, между живых изгородей в саду-лабиринте, и по его венам, находил отклик у него в душе и идеально сочетался не только с черной мантией, но и с той мощью, что Люциус ощущал в себе как никогда отчетливо. Сильный темный волшебник, гроза грязнокровок, магглов и прочих низших существ, один из лучших офицеров в армии Темного Лорда и его верный слуга, он принес свой триумф к себе в логово, в свои владения и к единственной женщине, которой хотел владеть.
Нарцисса сидела в трапезной, расположившись в начале стола с книгой и бокалом красного вина, но быстро встала сразу при его появлении. Вальяжно укладывая на столешницу чуть поодаль трость с набалдашником в виде змеиной головы, сброшенную мантию и пару кожаных перчаток, Малфой встретился с женой взглядом и довольно улыбнулся, отмечая, что она ждала его, красивая, притягательная, в длинном пеньюаре, таком же черном, как символ на внутренней стороне его предплечья, напоминающий о себе болью свежей ссадины. Не той болью, от которой хочется спастись травами и зельями, а той, что заставляет чувствовать себя живым, а каждую клетку твоего тела - кричать об этом. Самое близкое, насколько не любящий марать руки аристократ только может подойти к ощущению после хорошей драки, откуда вышел победителем.
- В какой момент Темный Лорд заменил тебе жену, Люциус? - Он видел, что Нарцисса недовольна его поздним возвращением - или лучше сказать"ранним"? - но и волновалась за него не меньше, потому что...
- Идет война. - Малфой пожал плечами, находя это достойным оправданием тому, что его не было дома полночи. Но, впрочем, и не оправдываясь. Отныне ему было можно все. - И мы побеждаем. - Подойдя к жене вплотную, Люциус по-хозяйки взял бокал со стола, словно тот предназначался ему, отсалютовал ей и сделал глоток. - Я и ты.
Кому как не миссис Малфой предстояло наслаждаться плодами его амбиций, греться в лучах его успеха, делить с ним тот мир, который будет построен после того, как Темный Лорд придет к власти окончательно, мир, где воцарится справедливость и жестоко не поздоровится всякому, кто осмелится оспаривать господство чистокровных волшебников. Стоило выпить и за это, но Люциус поставил бокал обратно на стол. Внутри него словно разжалась пружина. В неосознанном порыве передать все, что он сейчас не мог выразить словами, - его боль от Темной Метки, его силу, его торжество и его темную, почти опасную сексуальность, - Малфой потянулся к губам жены и раскрыл их поцелуем. Он чувствовал себя как в огне. Он не помнил, когда последний раз за годы их брака делал это с такой страстью.
Нарцисса первой отстранилась от его губ, очевидно, желая спросить что-то еще, но Люциус ей не дал. Почти прижав ладонь к горлу, аккуратно, применяя ровно столько силы, чтобы не оставить на ее шее синяков, он большим и указательным пальцами вынудил ее поднять к нему лицо, поцеловал снова, настойчивее, жестче, дольше, а спустя долгие минуты припал губами и языком туда, где только что побывала его рука. Как будто лишь для того, чтобы Нарцисса смогла спросить:
- Может быть, пойдем в спальню? - Теперь Люциус прижимал ее бедрами к кромке столешницы, и сквозь свой пеньюар, сквозь его одежду она наверняка почувствовала, что пора.
Он ответил не сразу, подняв на нее властный взгляд холодных серых глаз.
Наивные магглы, неспособные поверить в существование мира волшебников, но охотно верящие во всяких выдуманных божеств, должно быть, считали Темного Лорда дьяволом. Если б такие создания действительно жили на земле или где-либо еще, Люциус Малфой был бы демоном. Демоном, который хотел
вселиться в нее. Хотел, чтобы эта женщина, знавшая его еще семнадцатилетним мальчиком и не знавшая больше никого другого, приняла его таким, какой он есть сейчас - властным, успешным, могущественным темным магом, чьи способности высоко оценивает сам Повелитель. Приняла немедленно.
- Нет. - "Сейчас". Стальные нотки зазвенели в его голосе. Полупрозрачная ткань пеньюара соскользнула с плеч Нарциссы на пол моментально, когда Малфой одним движением ослабил пояс, оставляя ее практически полностью обнаженной. Сам он не успел даже толком спустить брюки, прежде чем подхватил жену под бедра, опрокинул спиной на стол и навис сверху. Прежде, чем мог бы ощутить или услышать протест.
Позже, утром Люциус нежно, однако, впрочем, без угрызений совести целовал следы на ее спине, оставшиеся от сильных и быстрых толчков. Сейчас он срывал с нее белье с нетерпеливым хрипом и без малейшей заботы о его сохранности, давил ей на плечи, желая быть глубже, сжимал то ее волосы, то запястья, то грудь, с самодовольно-блаженной полуулыбкой слушал, как ритм ее дыхания становится синхронным с его, на пике наслаждения заставлял ее сосать свои пальцы и безотчетно пытался телом дать почувствовать темную силу, переполнявшую его изнутри, и подчинить Нарциссу ей.

Раньше воспоминания об этом эпизоде неизменно возбуждали его, помогая твердеть, сейчас - Люциус с ужасом ловил себя на том, что ничего не чувствует. Не осталось и даже осадка от того осознания собственного всемогущества, руководившего его действиями. Оно казалось призрачным, эфемерным и - что пугало больше всего - наивным. Сложно было поверить, будто жалкий человек, отмокающий сейчас в горячей ванне после года заточения, мог испытывать нечто подобное, и представить хоть какой-то путь, ведущий к тому, что когда-нибудь он испытает это вновь. Малфой не узнавал сам себя, как не узнавал аромат кондиционера, который его заботливая жена наносила ему на волосы, и как не узнавал букет вина, которое нервно, болезненно зажмурив глаза, допил полностью.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

+1

25

  - Потом. - Она отозвалась почти неслышно, не желая прерываться - ни на ответ, ни на то, чтобы открыть дверь и окунуться в вечернюю прохладу после душной, жаркой ванной, в которой Люциус пытался создать условия, максимально далёкие от промозглой каменно-выстуженной камеры Азкабана. Соблазн был велик, но лучше закончить дело и уже потом... Нарцисса невольно представила, как стоит под прохладным душем, смывая с себя этот день, вечер, пот свой и Люциуса, запах тюремной камеры, привнесенный в Малфой-мэнор её мужем и осевший на тонком дорогом шелке платья, а сквозь него на белье и теле. А через мгновение рассталась с желанным образом, понимая, что не сможет себе позволить этого удовольствия - по крайней мере, в той степени, в какой хотелось. Просто потому, что не оставит так надолго Люциуса одного. Отчасти - повинуясь тяжёлой, неугасшей тоске по нему, которую было не утолить теми крохами внимания, на которые он сейчас был способен. Отчасти - из страха, что... Что? - Хорошо. Он будет рад получить от тебя весточку.

Возможно, так будет лучше, чем если Нарцисса извернется в письме, выгораживая Люциуса, оправдывая его невнимание к сыну усталостью, бесконечно важными делами, чем угодно ещё. Она была готова это сделать, хоть и считала, что Драко куда важнее получить письмо от отца лично, чем от неё, пусть даже её близость с сыном была иногда чрезмерной, а за прошедший год они почти научились стоять плечом к плечу без главы семьи. Но за этот же прошедший год она особенно ясно ощутила, насколько её мальчику необходим мужчина рядом. Отец был для него всем, муж - был всем для неё, но как расслабиться и возложить это бремя на Люциуса, который, кажется, даже себя самого нести не в силах?

Нарцисса вдохнула душный пар полной грудью, пытаясь прогнать головокружение и закончить начатое. Смыть вспененный шампунь снова, купая руки в волосах, становящихся опять мягкими, податливыми, и нанести кондиционер - с тем же, пионовым, ароматом. Чтобы окончательно изгнать запах камня, пыли и солёного моря, чтобы вернуть роскошной гриве Люциуса Малфоя блеск и гладкость, чтобы через какие-то полчаса, после того как она просушит их и расчешет, а потом быстро примет душ сама, зарыться в них лицом. Вдохнуть аромат пионов с терпкой ноткой запаха его чистой кожи, изгнать из головы все мысли и, как прежде, забыться возле него - не властительницей и хозяйкой, не вынужденно-сильной леди, что принимала сегодня под своей крышей величайшего тёмного мага и его могучую свиту, а маленькой женщиной, выплакавшей глаза по своему мужу, который вернулся домой после целого года вне родных стен. И на одну ночь, на несколько оставшихся часов просто насладиться его присутствием рядом - тем, чего она так долго желала, по чему так сильно скучала, о чем мечтала, не веря, замерзая в одиночестве в большой постели даже в самые жаркие из ночей.

  - Разумно, но слишком долго для юноши, который в сложный год был лишён отца, - мягко проговорила Нарцисса, не упрекая, не стремясь сделать Люциусу больнее, чем уже есть, но аккуратно напоминая: его ждали, хоть это выглядело сущим безумием, по нему безмерно скучали, и... Мерлин, она сама на месте Драко бросилась бы обратно тут же, боясь упустить даже минуту, даже миг, и едва ли их сын будет в такой ситуации размышлять, взвешивать за и против, уточнять и тянуть драгоценное время. - Ему так тебя не хватало, Люциус. Нам обоим не хватало. Хочешь ещё вина?..

Она наскоро вытерла руки и одним движением волшебной палочки подозвала второй бокал, заставив его левитировать чуть поодаль - чтобы не мешал, но чтобы Люциус, при желании, легко мог до него дотянуться. Соскользнуть бы с тяжёлой темы - их безграничной тоски, его вынужденного заключения, времени, проведённого вдали друг от друга. Но как, если самое больное и есть самое ценное? Прежде семья Малфоев была одной из тех, на которые следовало равняться прочим. И если сейчас у них, потерявших статус, уважение общества, власть, мощь древнего имени, и оставалось что-то, чем следовало гордиться и чему остальным стоило бы завидовать, это прочность семейных уз и готовность сплотиться, как бы ни было тяжело, плохо, безрадостно. Пусть даже единственное, что у них оставалось - это они сами. Преданные, потерянные, загнанные в угол, запуганные и сломленные, но - вместе. Слабое утешение для тех, кто прежде не привык себе ни в чем отказывать.

  - Я надеюсь, ему позволят вернуться в Хогвартс в сентябре. Ещё целый год, он успеет наверстать все, что упустил за прошлый. У него... - голос Нарциссы чуть дрогнул, будто она сама не верила в то, что говорила. Но очень хотела верить. - Он так ещё молод. У него вся жизнь впереди...

Первая магическая война началась в то время, когда она сама была почти в возрасте Драко. Но её затронула напрямую гораздо позже - после того, как Люциус примкнул к Пожирателям смерти, хотя и этот момент она запомнила прекрасно, пусть и со смешанными чувствами, потерявшись где-то между негодованием и наслаждением. Они с Люциусом успели вкусить юность, утонуть в любви, поцелуях и ласках, ошибках и объяснениях, признаниях и открытиях. Несмотря на сложности, предательство Андромеды, лживые слухи и глупые пари, они... были счастливы. Сейчас оглядываясь в прошлое, она была уверена, что были - хотя тогда все виделось, чувствовалось, воспринималось иначе. Но Драко, куда ушла его светлая пора, толком не начавшись? Ему бы сейчас крутить романы, разбивать девичьи сердца, выбирать профессию, заводить и развивать полезные знакомства. Может, даже планировать свадьбу (нет, нет, он ещё слишком юн!). Не думать о трудновыполнимых миссиях, убийствах, не искать скользкий путь между жизнью и смертью, отвечая за  неудачи своего отца. Не чувствовать себя выдернутым из привычного течения событий, не видеть, как самое счастливое время проходит мимо, пока все остальные успевают им насладиться. Несчастный их ребёнок будто до дна пил чашу боли, заготовленную родителям, оказавшимся слишком изворотливыми и избегнувшими этой участи.

Судорожно вздохнув и сглатывая комок в горле (нет, нет, она не будет сейчас давать волю слезам), Нарцисса смочила полотенце в холодной воде и промокнула влажные лицо и шею, немного приходя в себя. Как выбрать нейтальную тему для разговора, на которой ей хватит самообладания держать себя в руках? Муж и сын, два её самых главных сокровища, оба под ударом, оба уязвимы до тонкого, сокровенного нутра, и она абсолютно бессильна защитить их.

- Скажи, когда будешь готов выходить. Я сполосну ещё раз волосы.
Голос получился ровным настолько, что Нарцисса отвела глаза от мужа, давая ему возможность домыться самостоятельно без оглядки на тревожащуюся наседку-жену, и в несколько лёгких взмахов палочки убрала мокрые пятна на халате Люциуса и своём пеньюаре.

За дверью в комнату все стихло - похоже, эльфы закончили работу, и гостевая, превратившаяся в их спальню, готова принимать хозяина. Как была готова Нарцисса встретить, наконец, мужа, а не пропахший солёной пылью призрак.
Но невольно она поймала себя на ощущении, что ей страшно. Страшно, что под этим чужим, одичавшим человеком ничего нет, все смоет в слив гостевой ванны, и Нарцисса Малфой снова останется одна.[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz]

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:48:03)

+2

26

Им обоим стоило бояться своих желаний - и Нарциссе, и Драко. Мечтая получить назад отца семейства, ни один из них, конечно, ни разу за этот год не подумал, что вместе с ним на порог явится война, и не просто на порог, а расположится как у себя дома, с комфортом, и будет безмолвно требовать почестей, как подобает дорогому гостю, что настанет конец тем славным временам, когда Малфой-мэнор служил Люциусу просто хорошим тылом. Во время Первой магической он мог прийти сюда с триумфом, раненым, даже почти побежденным, отсюда его тащили на допросы и суды, но в целом аристократически размеренный уклад жизни в этом особняке едва ли хоть раз нарушался настолько, чтобы эти изменения нельзя было назвать временными. Пока Люциус пытал магглов по отмашке Темного Лорда и для своего удовольствия, Нарцисса мирно читала книги перед сном. Пока четыре года назад здесь проводились санкционированные Министерством обыски, Драко отсиживался в Хогвартсе и развлекался с друзьями. А теперь Малфои оказались вынуждены жить на военном положении, потому что Люциус не хотел гнить в тюрьме и привел мощнейшие силы зла в святую святых. Война, реальная, неумолимая, захватила единственное место, где они могли бы от нее укрыться или дать себе короткую передышку. Она прилагалась к Люциусу в комплекте, пристала хуже грязи - последнюю у него хотя бы получалось удалить мочалкой. Вывести войну из Малфой-мэнора сейчас и, может быть, даже впредь нельзя было ничем. Этой стихии не скажешь, что она неприлично задержалась в гостях.
Его семье не хватало защиты, поддержки, заботы. Не хватало того, кто твердой рукой направлял бы их, говорил, что делать, принимал важные решения в их пользу, а не в угоду личным интересам и не ради победы в битвах, лишь косвенно связанных с благополучием самых близких. Не хватало того, кто имеет хоть какую-то власть и возможность повлиять на ситуацию и создать ощущение, будто они ограждены от вреда, присмотрены и неприкосновенны, как было когда-то. Но их молитвы были сформулированы по-другому, а Люциус, больше половины жизни вкладывавший все это в понятие "я", уже плохо держал планку. Живя под одной крышей с самым опасным преступником магического мира, Нарциссе и Драко предстояло платить горькую цену абсолютно ни за что.
Они расплачивались за возвращение мужа и отца, который скрыто жаждал оправдания себе, жалости и бескорыстной любви и еле удержался, чтобы не спросить: "Несмотря на то, что я подвел вас?" Люциус Малфой не привык испытывать чувство вины, и ему казалось, что стоит только произнести это вслух, оно поглотит его так же быстро, как прошел глоток вина по его горлу, когда он воспользовался предложением Нарциссы и поймал бокал в воздухе. Еще одна мысль, которую следовало прогнать из гудящей от усталости и влажного тепла головы, как и ту, что после года без капли спиртного Люциус может не суметь выбраться из этой ванны без посторонней помощи, если так пойдет дальше.
- Тогда давай постараемся уберегать Драко от разочарования настолько долго, насколько можем, - ответил Малфой после короткой паузы, осторожно ставя бокал на полку рядом с первым. Он старался, но они все равно звякнули друг о друга.
Его тон был спокоен, почти расслаблен, хотя перспектива заново знакомиться с собственным сыном казалась пугающей. Им обоим за это время пришлось пройти через слишком многое, чтобы это не оставило на них свой отпечаток. Когда Драко вернется, Люциус наверняка будет искать в нем того мальчика, который смотрел на него снизу вверх, пусть с усилием и карикатурно, но пытался подражать, теша его самолюбие, светился изнутри, когда отец посвящал его в свои дела, и гордился тем, чей он сын. И, пожалуй, у Малфоя-старшего было больше шансов разглядеть этого мальчика сквозь свалившийся на Драко в начале прошлого года груз, чем у его сына - узнать в бывшем заключенном того, кем он когда-то мечтал стать. Образ властного аристократа, способного решить любую проблему, подергав за нужные ниточки, бесстрашно позволяющего себе резкие высказывания о сильнейших волшебниках и во всем, до кончиков волос, демонстрирующего, что он лучше других, окажется развенчан, ибо растаял так быстро, будто всегда был иллюзией. Год назад Люциус мысленно поблагодарил Нарциссу за то, что она не привела Драко на то тайное свидание после вынесения приговора, а сейчас вздохнул бы с облегчением, если бы можно было отправить его из Франции прямиком в школу. Разлука больше не страшила его, мысль, каково Драко будет снова видеть в газете фотографию преступника-отца, а потом даже не встретиться, - мало заботила. Осознание, что, скорее всего, ему не хватит времени стать прежней версией себя и он потеряет перед сыном авторитет и власть над ним, которыми прежде наслаждался, заставляло Люциуса внутренне холодеть.
- Увидим. Быть может, новый директор посчитает полезным иметь на старшем курсе кого-нибудь, кто действительно верен Темному Лорду, и проблем не будет. - Малфой вздохнул. Если бы он мог сейчас хоть что-то сказать Нарциссе без "может быть". Прошли те времена, когда у него были возможности купить для Драко место старосты факультета или вообще отправить его учиться за границу. Желания Повелителя нынче стояли выше денег и связей, и они были непредсказуемы. Черт возьми, Люциус даже не мог предугадать, хорошо или неважно его сын должен показать себя в своем статусе Пожирателя смерти, чтобы ему разрешили закончить обучение. И это как раз в тот момент, когда Хогвартс наконец-то мог измениться к лучшему после смерти руководителя, излишне благоволящего грязнокровкам. Какая ирония.
Он тер себя долго и почти до боли, словно хотел избавиться не только от остатков Азкабана, но и от этого липкого ощущения бессилия. Перед тем, как Люциус сделал Нарциссе приманивающий жест указательным и средним пальцами, чтобы та снова промыла волосы, прошло минут пять. Когда она закончила, Малфой допил вино, плавно поднялся на ноги, взял из стопки темно-зеленое полотенце и с наслаждением зарылся в его свежесть лицом, наконец-то чувствуя себя достойным называться человеком, блаженно пьяным и чистым.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (04-08-2019 00:04:00)

+1

27

[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz] Нарцисса не ответила, лишь кивнула машинально - да, постараемся уберегать сына так долго, как только можно. От возвращения в дом, превратившийся в тюрьму. От убийств и смертей, мыслей о них ему хватило за весь учебный год. От... О, Мерлин, от разочарования в отце, потому что Люциус едва ли в силах держать тот образ, который был так значим для мальчика. Сильный, надменный, убежденный в своей неприкосновенности, властный и хитрый, всегда умеющий найти выход, вывернуться, выцепить пользу для себя, исказить факты как угодно, лишь бы получить выгоду... Таким он был. Таким Нарцисса любила его, уверенная, что только так и надо действовать, если это во благо семьи. Чёрное нутро, чёрное сердце, белая кожа - они подошли друг другу, создав из двух разных эгоизмов один общий, объединив свои индивидуальные цели в семейные, выстроив барьер между собой и остальными, допустив в узкий круг лишь тех, кто всерьез достоин их любви, крайне немногих. Они были элитой в глазах общества и, что не менее важно, в своих глазах. А что теперь?

Он, опорочивший имя, жалкий осужденный. Она, поблекшая в своем горе, изгнанная в гостевые собственного дома. Их сын, не оправдавший ожиданий, изгой когда-то обожавшего его мира. Великолепные Малфои, волосы - пепел, не люди - тени, прозрачные образы, жалкое эхо былого величия. Осталось ли еще что-то, в чем можно разочароваться? Хватит ли у Драко сил, чтобы перешагнуть через осколки последней надежды? Или он давно уже понял, что даже возвращение отца ничего не сможет изменить, и его статус золотого мальчика, элиты Слизерина, остался лишь в памяти, потускнел, оказался пустышкой под тонким слоем блестящей краски? Нарцисса не говорила с ним об этом. Не уверена даже, что хотела бы. Потому что и сама лелеяла горькую надежду, будто он еще во что-то верит, сможет восстановиться, что его действительно ждет будущее, а не жалкое прозябание, подобное их теперешней жизни. Слабость матери, не желающей смириться.

- Быть может, - эхом отозвалась она Люциусу, пытаясь стряхнуть с себя бессилие - то ли результат долгого пребывания в духоте, то ли эмоциональную опустошенность от того, что возвращение мужа совсем не было похоже на сцены, невольно разыгрывавшиеся в ее воображении прежде. Не время этому, все потом - пока еще есть силы держаться. Пока что-то глубоко внутри еще принадлежит ей, еще не контролируется Темным Лордом, еще находит утешение в том, что они вместе. В сложившейся ситуации и это - много. - Интересно, кто будет новым директором Хогвартса. Начнется новая эпоха... быть может.

Уже началась. В тот момент, когда Люциус не успел подхватить это злосчастное пророчество в Отделе тайн. Когда дал Темному Лорду повод отвернуться от прежде безгранично верного и надежного последователя. Когда вместе со стеклянным шаром разбилась вся их жизнь. И в этой эпохе едва ли Малфоев ждет что-то хорошее.

Она молча промыла еще раз его волосы, непривычно-длинные, тусклые, машинально списывая и цвет, и отсутствие прежней густоты, и пыльную бледность, которую ожидала убрать с помощью шампуня, на полумрак, влажность, собственную паранойю. Удержалась от того, чтобы прижаться губами к линии волос на виске и остаться так еще на какое-то время, маясь от жара и духоты, но пытаясь обрести хоть какое-то равновесие - в простоте жеста, в ощущении Люциуса рядом, в иллюзиях о том, что за дверью ждет их собственная спальня и все будет как раньше. И поднялась лишь когда он зарылся лицом в полотенце, чтобы принять на себя обязанность подать ему халат. Стушевалась, запоздало подумала о том, что надо было сделать пока он был в ванной, и решила не откладывать снова.

- Я кое-что забыла, милый. Посмотри на меня.
Забыла, как он, безгранично себялюбивый, восхищался ею и тянулся к ней. Забыла, как пробралась змеей под его высокомерие и пригрелась на груди, будто там ей самое место. Забыла, как нежилась в лучах его обожания, чувствуя себя королевой Хогвартса. И как легко, без всяких сожалений, сменила одну звучную и знаменитую фамилию на другую, будто в родном доме ей было не по чему скучать. И как они притирались друг к другу, учились вместе жить, и как поддерживали один другого, и как были счастливы, когда родился Драко. Как спорили, куда ему пойти учиться, как, отправив мальчика в Хогвартс, неожиданно для себя обнаружили, что мир будто опустел без него, и надо снова заполнять его собою; как открыли свои отношения будто заново. Как... они в последний раз были близки, и это казалось такой приятной обыденностью.

Ничего этого Нарцисса не нашла, заглянув в пустые, холодные, точно стеной отгороженные глаза своего мужа. Только промозглую морось, серые морские волны, ветер и соль. Она подняла палочку в дрогнувшей руке, сжала крепче, унимая неуверенность в движениях. Легкими взмахами и заклинанием сбрила неровно подстриженные волосы на его щеках, подбородке, над губой - прежде ей если и приходилось это делать, то нечасто, скорее в качестве игры, чем всерьез забирая себе эту исконно мужскую обязанность. И споткнулась взглядом о символы, прежде скрытые щетиной - черный, въевшийся в кожу намертво знак узника Азкабана. Отвела глаза, мягко коснулась подушечками пальцев бледной гладкой щеки.

- Так лучше, - слова вылетели раньше, чем она успела подумать, что теперь следует быть очень, очень осторожной в выборе фраз - каждую из них Люциус со свойственным ему остроумием, теперь превратившимся в нечто мрачное, безнадежно-черное, может вернуть обратно, сломав. Потому что нет никакого "лучше", потому что поруганную честь не вернет идеально выбритое лицо, потому что даже если Люциус Малфой обретет прежний облик, это ничего не изменит в его душе, на протяжении года подвергавшейся пыткам дементоров, униженной и втоптанной в ту самую грязь, которой он прежде брезговал даже касаться.

Возможно, это пройдет. Возможно, нужно просто быть терпеливой и дать ему время.
Но, обходя мужа со спины, аккуратно промокая его волосы полотенцем, подавая мягкий и плотный темно-зеленый банный халат, Нарцисса не верила в эту славную, милую нелепость, будто бы тоже стала узницей. И, приобнимая ладонями его плечи, выправляя на спину непросушенную спутанную гриву, которой еще предстоит заняться, чтобы Люциус обрел вид, схожий с прежним, подумала, что, вымаливая его из Азкабана, была не готова принять его любым. Сломленным, изменившимся, переставшим быть собой, постаревшим за год лет на десять, мало чем напоминающим мужчину, за которого она когда-то вышла замуж, уверенная, что сделала самый правильный выбор из троих Блэк. И хранить эту мысль тоже придется в себе. Как и легкую дрожь пробегающих по спине мурашек, глядя на черные, вытатуированные на шее символы.

Быстрый выдох судорогой перехватил горло; Нарцисса, крепче сжав пальцами его истончившиеся плечи, будто обнимая, прижалась любом к надплечью Люциуса, скрытому халатом. И обессиленно закрыла глаза.

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:48:20)

+1

28

Это был первый раз с момента его возвращения, когда Люциус закрыл глаза и образы Азкабана проступили перед ними лишь тускло, призрачно, с трудом пробиваясь сквозь спасительную темноту, наполненную запахом чистоты, идущим от мягкого полотенца, и сладким головокружением. Его разум на короткое время поплыл, словно покрывшись легкой рябью, впрочем, это не помешало Малфою медленно, почти вслепую переступить через край ванны на лежащий перед нею коврик, поднять из полотенца лицо и с легким непониманием вопросительно посмотреть на Нарциссу: "Что забыла?" Взгляд казался пустым, не имеющим за собой ни единой четкой мысли, как будто Люциуса только что неожиданно разбудили, а оттого тяжелым и изможденным. Он удивленно проследил за движением палочки Нарциссы и сразу же поймал себя на том, что тоже забыл. Забыл, как сегодня пытался избавиться от растительности на подбородке без применения магии, ругаясь вполголоса и роняя остриженные волосы по всей тюремной робе, как в спешке два раза едва не срезал кусок кожи, с каким омерзением смотрел на себя в зеркало и вспоминал, что Нарцисса совсем недавно наблюдала его в самом недостойном виде, в котором он только мог быть. Ей нравилось, когда он гладкий, нравилось прикасаться к свежевыбритой щеке, но сейчас она лишь задела ее подушечками пальцев, после того как зацепилась взглядом за руны на шее. Странно, что раньше не разглядела. Неужели Беллатриса, выйдя на свободу, не появлялась здесь и не хвасталась обновкой? Уж она-то носила свое клеймо с гордостью, хвалясь деяниями, которые совершила во благо Темного Лорда, и находилась в полной гармонии и со своим безумием, и со своей совестью, и с номером, символизировавшим ее великую жертву. Отправиться в тюрьму во имя Повелителя для нее было почетно, и Лестрейндж едва ли хотела обменять эту честь на что-нибудь другое, если только того не захочет Сам. И при этом не проваливала миссий, когда Темный Лорд оказывал ей доверие, не давала повода усомниться в своей верности, не ставила личные интересы впереди его. И попадись Беллатриса снова, это наверняка было бы за преступление, которое принесло бы ей славу и расположение Повелителя. Если ее первое заточение дало такой эффект, она могла быть счастлива, что оно случилось в ее жизни. Скоро Нарцисса воочию убедится, что бывает по-другому. Как только заметит, что ее муж выбирает рубашки с высокими воротниками, начал носить шейные платки или - почему бы и нет? - бороду, если другие способы маскировки не позволят ему чувствовать себя комфортно. И тем самым Люциус максимально близко подойдет к открытому признанию в том, что зашел слишком далеко в реализации своих амбиций. А пока так действительно лучше. Смотря чем что. Точно не лучше человека, которого Нарцисса надеялась увидеть, убрав лишнее.
- Да, спасибо. Я как раз оставил свою палочку в комнате, - произнес Малфой рассеянно и не удержался от соблазна пройтись по линии подбородка костяшками и тыльной стороной пальцев. Это было приятно, по-человечески, отдаленно напомнило ему себя прежнего, однако не могло перебить ощущение, что он безнадежно испорчен. Любой шрам украсил бы его, клеймо преступника - нет. И произнося следующую фразу, Люциус не улыбался, так как в шутке было слишком много горькой правды. - Теперь я соответствую своей красавице-жене? - Вместо напускной холодной игривости вопрос прозвучал ровно, с тенью теплоты, которую Нарцисса могла почувствовать, только если захочет принять комплимент.
Едва продев руки в рукава, Малфой завязал пояс халата, уже хотел двинуться в комнату и замер - нежная сила, с которой жена сжала его плечи, вызвала у него желание поддаться ей. Люциус мог бы долго стоять так, чувствуя тепло ее дыхания и легкое давление там, где Нарцисса уткнулась в него лбом, но позволил себе только полминуты.
- Уже поздно, - проговорил он осторожно, понизив голос, пытаясь не разрушить хрупкий момент покоя и полностью осознавая, что именно это и делает. Малфой дотянулся до руки жены, взял ее кисть в свою и приложил к губам, а затем почти сразу - к шее. Только после этого он выпутался из объятий так деликатно, как только позволяла физическая и моральная усталость. - Я должен написать письмо Драко, иначе оно не успеет достичь его первым.
"А после этого можешь трогать меня, сколько хочешь. Я жду".
Комната встретила его интимным мерцанием свечей вместо отупляющей темноты, в которой Люциус пребывал до прихода Нарциссы, и запахом расставленной на сервировочном столике еды. Спазм в раздразненном вином желудке и моментально накатившее головокружение напомнили Малфою, что за ужином он не съел ни крошки, потому что чувствовал себя грязным. Теперь же он мог без отвращения удовлетворить свой аппетит и аристократическую тоску по нормальной еде и, как результат, потерять в блаженной сытости остатки способности соображать до того, как успеет написать хоть пару слов. Ступая по уютному ковру гостевой спальни, Люциус мысленно отметал один отвлекающий фактор за другим. Хотелось с наслаждением вгрызться зубами в кусок говядины, растянуться на постели под одеялом, а не просто сесть на край поверх, спать, наплевав на всех и на все, кроме эгоистичного желания забыться и вернуть утраченные за год силы. Но вместо этого Малфой раздраженно и безуспешно поискал писчие принадлежности, позвал домового эльфа с привычной и понятной этим низшим тварям сталью в голосе и приказал принести перо и бумагу, получая удовольствие только от вида дрожащего перед ним существа и пытаясь черпать в силы в злорадном осознании того, что его в этом доме еще боятся - то ли по привычке, то ли просто не зная, чего ожидать от прошедшего через жернова Азкабана хозяина. Скоро им предстояло это узнать.[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

+1

29

[icon]https://imgur.com/5dZHsi3.png[/icon][status]queen of broken glass[/status][nick]Narcissa Malfoy[/nick][lz]<div class="lz"><div style="padding-right: 0px; font-family: verdana; font-size: 10px; text-align: justify; line-height: 90%;"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1655" class="link1";><b>Нарцисса Малфой<br>j. k. rowling's wizarding world</a></b><br><br> жена и мать, которая ждала <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=636"><b>его</b></a> из Азкабана<br><br></div><br></div>[/lz] "Соответствуешь." Как хотелось ответить с нежным высокомерием, игриво, подтрунивая над его неискренними сомнениями - словно целую вечность назад, когда он, прекрасно зная, что выглядит великолепно, делал ей комплимент. Отступал назад на полшага, позволял ей, элегантно-царственной, блистать и красоваться, ничуть не ущемляя при этом собственную стать.

"Мистер Малфой, вы сегодня необычайно элегантны, вам так идет этот глубокий черный с темной зеленью." - "Благодарю, миссис Малфой, я лишь хотел выглядеть достойно вам."
Шутки всегда хороши, когда знаешь, что можно смеяться свободно и безопасно, когда они не шатают уверенность в красоте, защищенности, равновесии. Когда мир незыблем, привычные устои тверды, а имя, что носишь как парадную мантию, сияет неприкосновенностью. Год назад, целую вечность назад, Нарцисса любила едкий юмор своего мужа и сама была не прочь бросить элегантную колкость в адрес... кого угодно. Почти кого угодно. Теперь смех застревал в горле, а то, что прежде было маленькой семейной традицией, кололось в ответ. Ни Люциус Малфой, ни его несчастная жена больше не соответствовали себе, друг другу, изменившейся реальности. Два блеклых образа, пародия на прежних хозяев.

Она не ответила, сглотнула с усилием. Затерялась в дурноте, головокружении, иллюзорности крепкого плеча рядом, своих сбывшихся надеждах и обманчивых мечтах, надругавшихся над реальностью. Усилием воли снова отогнала желание расплакаться. Будет утро, будет время, будет шанс обдумать, обговорить, спланировать, снова встать спиной к спине против остальных, охраняя свой утлый мирок - нелепые мысли, которые приходилось с усилием гонять в пустой туманной голове, лишь бы остаться тонким и крепким стержнем. Для него.

- Да. С этим тянуть нельзя. - Нарцисса с усилием отстранилась от мужа, подчинилась его мягкой настойчивости и собственному голосу разума, чувствуя свои пальцы высохшими ветками - слабыми, но цепкими, куда больше доставляющими досаду и раздражение, нежели всерьез способными удержать. Платье, прилипшее к груди от воды и мыла, а к спине - от пота, казалось тяжелой робой сродни той, в которой она увидела Люциуса сегодня. Забыть бы, но никогда. - Напиши Драко, поешь что-нибудь. Я тоже хочу, - "смыть с себя твою тюрьму," - ополоснуться. - "И надеюсь, что с тобой ничего не случится, пока меня не будет рядом. Снова."

Она оставила приоткрытой дверь в комнату - отчасти из-за потока свежего воздуха, разбавлявшего душную атмосферу ванной, отчасти из опасения за Люциуса, надеясь услышать, если что-то пойдет не так, - и, пока домовой эльф шустро и тихо убирался за ее спиной, аккуратно сняла макияж, стараясь не встречаться взглядом с отражением в зеркале. На сколько лет за последние пару часов постарела женщина, которую Нарцисса Малфой привыкла любить, лелеять, о которой с удовольствием заботилась? Она не хотела знать, под стать ли она теперь своему мужу.

Скинув платье с плеч, Нарцисса облегченно и брезгливо переступила через него, и лишь оказавшись под прохладными струйками, льющимися из старомодного душа в виде раскрытой пасти огромной змеи, облегченно выдохнула и закрыла глаза. Ее разгоряченное неприятное тело вздрогнуло от удовольствия под потоками чуть теплой воды, а туман в голове начал рассеиваться. Тише, тише... Все образуется. Как-нибудь. Никак. Но Люциус хотя бы дома. Живой. Живой, о, Мерлин, вопреки шраму на руке. Ей могли принести лишь его тело. Ей могли не принести ничего. И если Нарцисса еще может поддержать своего надломленного супруга, не привыкшего проигрывать так же, как и она сама, то сейчас самое время.

Она легко дотронулась губами до кончиков пальцев, помнящих прикосновение к гладкой коже на его шее, к темной уродливой метке заключенного, и струи воды на ее щеках смешались с парой оброненных слезинок. Или нет; проще думать, что нет. Пока еще нельзя.

Нарцисса быстро ополоснула волосы, вымылась, избавляясь от липкого неприятного ощущения на коже и вместе с ним - хорошо бы! - от готовности рассыпаться мелкими осколками у ног Люциуса. Ей стало легче; она поняла это отчетливее, когда вытиралась, просушивала несложным заклинанием волосы, расчесывала мягкие, почти не тронутые сединой пряди, втирала в лицо и веки тонкий слой крема, облачалась в шелковый черный пеньюар на бретельках и халат ему в комплект, словом - проделывала все те нехитрые манипуляции, которые всегда составляли ее вечер и предваряли сон. Сегодня - не одинокий, пусть даже и в гостевой спальне Малфой-мэнора.

Тихо вздохнув и окинув себя придирчивым взглядом, Нарцисса вернулась в спальню, одновременно стремясь туда и медля, трусливо оттягивая очередной момент осознания того, как все поменялось, и прежде всего - сам Люциус Малфой. Уютная, домашняя, готовая принять мужа в свои объятия, она невольно замедлила шаг у самой двери, опасаясь пошатнуть свое хрупкое, едва обретенное равновесие. Хватит с нее на сегодня неприятных сюрпризов. О, Мерлин, пожалуйста, она так устала. Она всего лишь хочет обнять Люциуса, прижаться к нему, как раньше, и отложить все проблемы до утра.

Отредактировано Narcissa Black (21-03-2020 01:48:34)

+1

30

Как назло, удобнее, чем стол с едой, места для письма не нашлось. Когда Люциус отставил на нижнюю полку лишнюю тарелку, чтобы освободить пространство для бумаги, монотонный и изматывающий гул голода, вина и расслабленной усталости в его голове перерос в отупляющий, хоть и не в такой, как если бы Малфой поддался малодушной мысли, что долг может подождать, один укус не повредит и у него хватит силы воли на этом ограничиться и не дать сытой лени окончательно выключить разум. В конце концов, разве после стольких полуголодных, безвкусных месяцев он не заслужил право потакать своим желаниям? И к тому же, все эти усилия над собой и спешка могут оказаться абсолютно тщетными, если завтра Темная метка на руке у Драко обожжет его огнем, возвещая, что Повелитель призывает его к себе, к семье, к службе, и все, от чего Люциус так отчаянно старается уберечь сына, все равно случится. Так зачем сейчас мучить себя?..
Хотя бы для того, чтобы постараться внушить Драко то же самое, во что в эту минуту желание элементарно расслабиться и забыться норовит заставить поверить Люциуса: руководствоваться чувством долга, которое он испытывает к семье, сейчас ни к чему. Нет ничего, что Драко мог бы изменить здесь к лучшему, а значит, не надо рвать когти. В данный момент отцу не нужна его помощь, а пообщаться и компенсировать год, проведенный вдали друг от друга, они еще непременно успеют, ведь Люциус дома и положение Темного Лорда и тех, кто лоялен к нему, так прочно, что он дождется возвращения сына в срок. Поэтому более чем справедливо снять с Драко обязанность кидаться сломя голову домой, едва получив новости. О Мерлин, Люциус сам на его месте лучше бы подставлял спину солнцу Французской Ривьеры, чем добровольно погружался в семейные проблемы. Если бы это солнце не сжигало его кожу, как в их с Нарциссой медовый месяц в Венеции, когда им пришлось прятаться от него днем в палаццо, наслаждаясь компанией и телами друг друга.
"Дорогой Драко". Аккуратно, вежливо, нейтрально, стандартно. Каждое письмо Малфоя начиналось с этого, и Драко, вероятно, даже не задержится взглядом на первых двух словах, сразу переходя к сути. Впрочем, это не повод нарушать традиции, потому что когда Люциус чувствует себя не в своей тарелке, обращаясь к сыну, тот не должен испытывать то же самое, читая это. Все правильно, все как обычно, никаких исключений. Такой образ отца и нужно было передать в этом письме — спокойного, уверенного в себе, ободряющего. Не того, кто даже не знает, какими будут его первые слова к единственному сыну после почти годичного отсутствия. Не того, для кого тяжкий труд — взять в руку перо, а не вилку, и при этом не подумать, не забыл ли он, как пользоваться любым из этих предметов. Не того, в чьей голове попытки представить себе юношу, которого он еще год назад знал, и его реакцию на пока не написанные слова хаотично перемежаются с обрывками воспоминаний о счастливых временах и мыслями о еде и отдыхе. Если в реальности не воскреснуть, быть может, хотя бы на бумаге удастся?
"К моменту, когда тебя достигнет это письмо, ты наверняка уже прочтешь утренние газеты. Это правда, я вернулся, но не утруждайся пока сборами..." Почти получилось. Витиевато, пафосно, драматично. На первый взгляд написано человеком, ожидающим внимания, пускай и мелким шрифтом в длинном списке опасных беглецов из Азкабана, и мнящим себя силой, которую теперь, когда он на свободе, следует бояться. Так сразу и не скажешь, что он опасается сам. Опасается закончить фразу так, что она навлечет гнев Повелителя на всю его семью, недовольно комкает лист и думает над совершенно другой формулировкой.
"Дорогой Драко, по высшей милости Темного Лорда я свободен, здоров и невредим..."
Фраза уперлась в поля, и Малфой мрачно уставился на нее, несколько секунд не мигая. Образ, так ненадолго проступивший в тоне предыдущей редакции, испарился. То, что лежало перед ним теперь, тоже было словами человека, который ожидает внимания, но внимания другого рода. "Я благодарен, я верен, разве я стану внушать своему сыну, что ему здесь не место?" - читалось между букв, служа толстой подстилкой на случай, если письмо будет перехвачено любым известным в магическом мире способом, однако выглядело при этом чуть ли так, словно он смирился с тем, что это произойдет. Едва начавшись, письмо уже было адресовано не его сыну, а словно кому-то другому. Искусственно, нарочито раболепно... "Дешевка".
Люциус поднялся и раздраженно смерил нетвердыми шагами комнату, как будто искал по углам свою гордость и злился, не помня, где оставил ее. Рука сама потянулась к трости и извлекла палочку. Оба неоконченных письма плавно поднялись в воздух, издав тихое шуршание, чтобы затем быстро вспыхнуть и осыпаться на пустую тарелку горкой пепла. Подспудно желая еще немного оттянуть момент, когда его утомленный мозг выдаст очередной кадавр, Малфой скинул халат на кресло и рассеянно переоделся в черные мягкие пижамные брюки. Оперся о спинку, запрокинул голову и закрыл глаза, чтобы прогнать усталость и ленивое головокружение, чтобы мысленно отмести слово, которое, пожалуй, не стоило использовать, потому что с ним ничего не ложилось на лист - "Я".
"Дорогой Драко, твой отец на свободе, в безопасности и добром здравии", - написал Люциус, когда снова скрючился над столиком, почти касаясь бумаги еще влажными волосами, и помедлил секунду. Нет, он правда здоров. Физически. Если недоедание и беспокойный сон не прикончили его в тюрьме, это не болезнь. Нужно лишь просто достать откуда-то силы. К тому же, его почерк практически не изменился, - достаточно убедительный сигнал для Драко, что его отец не при смерти, а значит - "в твоем возвращении пока нет никакой срочности. Не торопись и продолжай наслаждаться поездкой, как планировал, если тебя не позовут обратно раньше". Последняя буква завершилась длинным декоративным росчерком, который как будто подчеркивал последнюю часть после запятой, привлекая к ней внимание. Малфой поразмышлял над написанным еще, подумал, что Нарциссе захочется добавить каких-нибудь эмоций в письмо от них обоих, и прежде чем подытожить его дежурным "С любовью, твои родители", согнуть лист втрое и отложить в сторону, отступил строку и добавил: "Мы скучаем по тебе". На этом его выдержка кончилась, как и слова. Люциус открыл блестящую полукруглую крышку, предохранявшую еду от остывания, и все его мысли потухли.
Нарцисса застала его склонившимся над блюдом и быстро, жадно и сосредоточенно грызущим ножку куропатки. Заметив жену боковым зрением в дверях ванной, Малфой замер с куском в руках и зубах, и несколько секунд смотрел на нее со странным выражением глаз, словно извиняясь и досадуя, что выглядит в этот момент совсем не аристократично, а затем продолжил, почти не ощущая вкуса, но вряд ли в силах остановиться. Только когда кость была полностью обглодана, он положил ее на край блюда, вытер лицо и руки салфеткой и протянул Нарциссе сложенное письмо:
- Можешь почитать.
Таким же жестом Люциус подавал бы ей текст какого-нибудь хитрого предложения для Министерства, позволяя присесть на край письменного стола у себя в кабинете и первой прочесть то, чего еще не видели другие влиятельные фигуры магического мира. Гордился бы, что ему повезло с супругой, которая действительно может оценить его работу и идеи, потому что женский ум не всегда был важным фактором в выборе невест из чистокровных семей. Откинувшись на спинку кожаного кресла, принимал бы похвалу своим способностям и талантливо выстроенным канцелярским оборотам, а не думал бы: "Посмотри, что там, я не уверен, что это не бред".[icon]https://imgur.com/klBzqjR.png[/icon][lz]<div class="lz"><a href="https://novacross.rusff.me/viewtopic.php?id=1754" class="link1";>ЛЮЦИУС МАЛФОЙ <sup>43</sup> <br>J. K. ROWLING'S WIZARDING WORLD</a></b><br> <br> тот, кто потерял все, кроме <a href="https://novacross.rusff.me/profile.php?id=607"><b>семьи</b></a><br></div>[/lz]

Отредактировано Lucius Malfoy (05-11-2019 00:44:00)

+1



Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно