[icon]https://i.imgur.com/OJUQ8ug.jpg[/icon] - Как. Ты. Смеешь?!
Вопль, похожий на гул разламывающейся земли и на лязг десятков тысяч клинков, прокатился по Девяти Преисподним сверху донизу, превращая реальность на своем пути в прожженный огнем скукоженный лист бумаги. На одном из уровней съежились гигантским чешуйчатым клубком драконы Тьмы, расплодившиеся в количестве, способном выгрызть землю изнутри; на другом взорвался сверхновой горизонт, заставив прислужников-абишаев со скулением рыть бесцветный песок в поисках убежища. План боли, возведенной в абсолют, и план, застрявший в одной секунде на тысячелетия - вся Бездна обратилась в единую яростно оскаленную пасть.
- Как ты смеешь?! - Такхизис кричала даже не на этого червяка Рейстлина, захлопнувшего Врата изнутри. Его она удостоила бы другими словами - именно удостоила бы, потому что, оставшись здесь на сполна заслуженные им смертные муки, он, тем не менее, пропал из ее обзора, от которого не могла скрыться ни одна песчинка. Нет, богиня обращалась к своему дорогому братцу, некогда возлюбленному супругу и вечному ненавистному противнику.
- В моем доме! - дворец из теней и обсидиана дымился с воем вмурованных в стены душ. - В моем царстве! Хочешь забрать его, любовь моя, лицемерный ты подонок, так приходи и забери! Ты не смеешь просто прятать его прямо здесь!
- Он был рожден как мой рыцарь, - был ей ответ в месте, которое не являлось ни Бездной, ни миром, и лежало между звездами. - И хотя он им не стал, в моем праве даровать ему покой за одно последнее правильное решение.
Покой, как же. Им обоим прекрасно известно, что он не пожалел сил, чтобы сделать это ей назло. Лишить ее того, что ей причитается, неотвратимости наказания за преступление – между прочим, преступление против всех богов.
- Вижу, судьба той, что в белом, тебя так не заботит, - прошипела Такхизис, раздувая змеиный капюшон. – Но уж не сомневайся в том, что ее крики будут такими громкими, что даже тебе придется их слушать!
Слабый укол. Крисания Таринская была уже разменянной фигурой, потерявшей всякое значение, и то, что Карамон вынес из Врат обманку, растаявшую у него на руках прямо в лаборатории Палантасской Башни, доставляло ничтожное утешение. Да, когти и кольца хвоста пригвоздили ее к темноте, не позволяя светлому богу повторить фокус с сокрытием, но годилась она лишь на то, чтобы истязать слух Паладайна (впрочем, муженек поднаторел в том, чтобы прикидываться глухим, когда надо) да тревожить чувством вины мембрану сна мага Маджере.
Вот и вся сказка. Оборвав разговор и все еще клокоча от запертой ярости, Королева потянулась к паутине своих слуг на Кринне. Ее лучшая Повелительница Драконов, Китара Ут-Матар, лежала в луже собственной крови на плитах лаборатории. Она уже окоченела, а лорд Сот тянул ее душу все глубже в ледяной призрачный мир: дорвался, немертвый ловелас. Раненый Китиарой темный эльф, тоже мальчик многообещающих талантов, начал лихорадочно опечатывать Врата, а когда собравшиеся Стражи поклонились и назвали его новым хозяином Башни, - вдруг заплакал навзрыд, как безутешный ребенок. Палантас горел, но черные войска терпели поражение. Какие же слюнтяи.
Впав в отвращение, она вернулась взглядом к помянувшей ее всуе жрице и приподняла брови: до края, где та лежала, не докатились сотрясающие Бездну волны, и, по-видимому, ей надоело ждать смерти в тишине. Удивительно для столь разбитого существа; не иначе, как переняла у Рейстлина его ослиное упрямство. Что, детка, не любишь бездействие? Как я тебя в этом понимаю. И куда мы собрались?
- Здравствуй, Посвященная, - прошелестел совсем рядом с Крисанией болезненный полушепот мага, а затем горький травяной запах, исходящий от его мантии, сменился дурманным цветочным, а земля увеличила свое притяжение в два раза, превратившись в гудящий жгучий магнит. Вытянутых вперед рук жрицы оценивающе коснулись чужие ладони, такие же холодные, как ее собственные. – Нет, моя девочка, боюсь, все наши рыцари покинули нас бесповоротно. Остались только мы с тобой, отныне и навсегда.
Отредактировано Takhisis (26-12-2019 22:44:33)
